По сути, игра была сделана, а Полинуклеотид даже не поднял своих назгулов. Их он призвал уже позже, когда за счет классовой абилки вырвался из-под наших атак, прибил Инфекта и исцелился. Но к этому моменту он остался один: Атиякари уложили Краулер с Бомбовозом, Ирина спала, Грейкилла с Погромом, бегая в
Вчетвером мы быстро выпилили Полинуклеотида. Ирина сдалась – хоть и «спала», кнопка была ей доступна.
– Да! – взревел Бомбовоз и, лязгая доспехами, с распахнутыми объятиями бросился ко мне.
Налетел, стиснул и еще раз взревел, запрокидывая голову и теряя шлем:
– Д-а-а-а!!!
С другой стороны напрыгнула Тисса, и мы завалились на землю, жрица оказалась сверху, по ее раскрасневшимся щекам текли слезы радости.
А меня будто бы пришибло, напряжение все не отпускало, и мозг, приготовившийся к изнурительной битве, не верил, что можно выдыхать. Краулер, с трудом сдерживающий улыбку, протянул руку, помогая подняться, сжал кисть, рывком привлек меня к себе и похлопал по спине:
– Размотали, как дракон кроликов!
– Победа, одержанная на классе! – восторгался Ковальски. – Что скажешь, Гай?
– «Пробужденные» допустили пару помарок, но все же сыграли хорошо, – признал Октиус. – Замечу лишь, что им повезло.
Сразу после боя Арбитр признал меня победившим в споре с Большим По и выдал личное уведомление. Через мгновение в почтовом ящике тренькнуло сообщение, что поступил
Все эмоции мы оставили там, на песке Арены, а в Тристаде выкинули спор с Полинуклеотидом из головы и задумались о следующем противнике.
Вечером, когда мы все-таки праздновали победу вместе с Перевес и ее подругами в «Буйной фляге», мне довелось увидеть кислую мину Полинуклеотида. Он сделал вид, что не заметил нас, и исчез из таверны…
С каждым следующим раундом противники были все прокачаннее, но мы научились взаимодействовать, что упрощало задачу. Если после победы над «Поющими гориллами» в нас продолжали не верить и даже коэффициент особо не опустили, то уже к четвертьфиналу ставки принимали как