Изи–пизи, как говорят в народе.

— Уверен, что там не чудище лесное? — пока мы пробирались по лесам Княжества Шеолан — всяких ужасных страшностей нагляделись. Суровый край. Много бродячих тварей, налетающих из леса без предупреждения. Не волки какие–нибудь или там мутанты–медведи, а изуродованные люди. Кто с хитиновыми лапами, кто с волочащимися по земле кожистыми крыльями, кто раздувшийся до размеров титанической бочки. Разбирались мы с ними быстро, но… Одно дело крошить какого–нибудь милого зеленого орка, а совсем другое вот такою сочащуюся гноем тварь, на которую и смотреть–то противно, а уже бить — подавно. Брызги, запахи — фу, мерзота.

Пару раз мы проходили останки деревень, а когда остановились на ночёвку, то полночи слушали тоскливый нечеловеческий вой, несущийся откуда–то спереди. Наутро там обнаружились развалины замка. Крепостной ров был почти засыпан обломками, а вдоль него торчали кресты с распятыми на них скелетами. Над разрушенными воротами висел мертвец в позолоченных доспехах, прибитый к камням. По–моему, на голове покойника поблескивала корона. Вообще, я бы почитал книжку о том, что здесь произошло. Но где–нибудь подальше отсюда, под пледиком и кружкой горячего чая.

Шеолан оказался бесконечной хоррор–локацией. В лор углубляться не хотелось, но всё, что мы встречали на пути — нас ненавидело и хотело уничтожить. Поэтому, в целом, какой–то шмот мы уже поднабили с местной живности. Теперь не так стыдно будет людям показаться. Ну и что, что штанишки равные и подошва сапога зевает, зато посмотрите какой клёвый наплечник. С завитушками дымящимися.

Короче, выглядели мы как бригада оборванцев.

— Не уверен, — пожал плечами Игнат. — Проверь.

Я потёр ладони. Потопал по усеянной прелой листвой земле в указанном направлении. Продрался сквозь заросли ольхи и замер. Метрах в пятидесяти от меня стояли в лесу фигуры. Без парадного построения, конечно, но с выдержанной социальной дистанцией в метр. Словно посреди чащи кто–то посадил сотни человечков и вот они — проросли.

Рыцари. Крестьяне. Обычные горожане. Священнослужители. Женщины, мужчины, старики, дети. Все они стояли, не шевелясь, повёрнутые лицами на юг. В руках оружие. У кого–то дорогое, хорошее. Кто–то с мотыгой. Кто–то с дубинкой. У ног одного из одержимых лежали останки местной твари. Есть все шансы, что и Егорка рядом приткнётся.

Это если Егорка нулл.

На плечо одной из застывших фигур села птичка. Неуверенно клюнула в щель кожаного доспеха. Склонила голову, в ожидании, клюнула чуть посильнее. Потопталась немного и вспорхнула прочь. Это приободрило.