Пшедерецкий нервно дернул щекой:

— В общих чертах. Сказал: ради дочери. Сказал: она вечно рекомендует каких-то сволочей. Если мы не поторопимся, он лишит дочь наследства, а нас — возможности лицезреть его научное величество.

— Дайте мне ваш коммуникатор.

Пожав плечами, хозяин дома протянул серебристую коробочку Фришу. У Диего возникло чувство deja vu: Эскалона, двор, два трупа. Третий скрывают оливы сада. Маэстро протягивает раненому гематру такую же серебристую коробочку. Он спешит к Карни, но раненый вот-вот истечет кровью…

Гиль Фриш выложил на стол свой уником рядом с коммуникатором Пшедерецкого, активировал голосферы устройств, слив их в одну — Диего впервые такое видел — и погрузился в загадочные манипуляции.

— Стираю логи на сервере, — пояснил гематр, не отрываясь от работы. — Чтобы звонок профессора не отследили. Надеюсь, они не мониторят вызовы в режиме реального времени.

Надеюсь, оценил Диего. И это говорит гематр! Вместо «вероятность семьдесят два с половиной процента». На Террафиме нам с Карни выпал счастливый билет — коллант, которого не может быть. А что, если…

— Сеньоры и сеньориты!

Он очутился в центре нездорового внимания.

— Что, если прилететь к профессору в большом теле? Так нас не отследят?

Пальцы Фриша замерли. Секунда, другая третья… На десятой гематр вернулся к работе. Коллантарии угрюмо молчали, отводили взгляды. Проклятье! Да они же боятся! Боятся выходить в большое тело!

— Колланты в атмосфере не летают, — буркнул рыжий. — Ты нам еще колеса приделай…

— Но ведь на планеты мы высаживаемся?

Мы, вздрогнул Диего. Неужели я сказал: «мы»? Господи, да иные за такое продались бы с потрохами! Я лично знаю таких.

— Ну?

— Взлетаем в космос, в окрестности… На орбиту! — маэстро вспомнил нужное слово. — И сразу обратно, к дому профессора. Сколько это займет времени? На нас успеют напасть?!

Бесполезно. Они с коллантариями, как пелось в солдатской песне, обменялись судьбой. Еще недавно Диего Пераль до холодного озноба боялся выйти в большое тело, опасаясь за свою бессмертную душу. Теперь же он всей душой стремился в космос, а коллантарии…

Стук в дверь прозвучал пистолетным выстрелом.

— Какого черта? — рявкнул Пшедерецкий.

— Извиняемся, Антон Францевич, — в дверях возник смущенный Прохор. — Там врачи прилетели. Говорят, по вызову.