— Нет!

Лицо Карни — театральная маска трагедии. Девушку била крупная дрожь. Маэстро сжал ее в объятиях — не помогло. Скажи, что это неправда, без слов кричала Карни. Скажи, что это — кошмар, твой ночной кошмар! Дьявольское наваждение, помрачение рассудка — что угодно, лишь бы не правда!

Господи, взмолился Диего. Научи меня лгать, Создатель!

— Над могилой, — произнесла Карни голосом, какого Диего ни разу от нее не слышал. Так звенят комары летней ночью, так стучат кастаньеты в пляске скелетов, — кружится ворон…

— Что?

— В тихом склепе темно и пыльно…

— Что ты говоришь?!

— Мышью память в углах скребется, подбирает сухие крошки. Нет покоя…

— Замолчи!

— …покоя в смерти нет, — подвела итог Энкарна де Кастельбро.

Когда Карни рассыпалась в его руках вихрем черных снежинок, маэстро не сумел удержать девушку. Зато — подвиг титана! — он смог не закричать. Коллант остановился. Горы остановились. Все остановилось, завершилось, пришло к концу.

— Почему она исчезла? — орал Пробус, брызжа слюной. — Куда?!

Диего молчал.

— Что вы ей сделали? Что вы ей сказали?!

Отстранив помпилианца, к маэстро подъехал Гиль Фриш. Пару секунд — очень, очень долго для гематра — он пристально изучал бледного, как смерть, Пераля.

— Нет покоя, — сообщил ему Диего. — Представляете?

— Что именно?

— Покоя в смерти нет.

Хлестко, наотмашь, Фриш ударил маэстро ладонью по лицу.

— Зарежете меня позже, — с равнодушием механизма произнес гематр, когда рапира в мгновение ока вылетела из ножен и легла поперек его горла, щекоча лезвием кадык. — Сперва я хочу услышать от вас: что произошло? Почему сеньорита Энкарна исчезла?