— Мой отец. Если вы хотя бы пальцем…

— Пальцем? У нас другие методы. Ваш отец — тот еще живчик. Я перехватил его на выходе из театра, в последний момент. Он ценит поклонников, ваш отец. Идет навстречу, дает автографы. Пойдите и вы, ладно? Садитесь в машину, мы возвращаемся в Эскалону.

— В Эскалону? — удивился Диего.

Почему-то ему казалось, что помпилианцы свалились прямо из космоса. В салоне аэромоба горел свет: резкий, с синеватым оттенком. Подсвеченные со спины, мужчина и женщина с парализаторами были силуэтами, лишенными подробностей. Она выше его — вот и все, что удавалось разобрать. Да, оружие. Они держали оружие так, что маэстро отлично видел парализаторы и понимал, что это за предметы. В сочетании с пятеркой бесчувственных, похожих на трупы солдат — убийственный аргумент. Свет, поза, угроза — Луис Пераль-старший пришел бы в восторг. Есть люди, которые знают, что они делают и зачем. Таких людей лучше не дразнить без нужды.

— Космопорт, — объяснил Крисп. — Мы летим на Октуберан.

— Мы?

— Да. Я, вы, ваша жена. Мои коллеги. Если потребуется, их число увеличится. Это подходит под слово «мы»?

— Нет, — вдруг произнесла Карни. — Мы с вами никуда не летим.

Ее голос звучал тихо, буднично. Маэстро стоял боком к девушке, стараясь не упускать из виду помпилианцев, но поразился метаморфозам голоса доньи Энкарны. Семнадцать лет, вздрогнул Диего. Господи, помилуй! Разве так говорят в семнадцать лет? Он видел, как напряглось лицо молодого лже-любовника Эрлии. Щенку тоже не понравилась реплика Карни: ни смысл, ни интонации.

— Ошибаетесь, дваждырожденная, — возразил Крисп. — Мы летим.

— Летим, — согласилась Карни.

— В чем проблема? Вы плохо владеете унилингвой?

— Мы летим, но не с вами. Просто летим.

Подбородок, вспомнил маэстро. Подбородок дона Фернана. Боже правый, почему я дрожу? Дрожь была приятной, даже восхитительной. Когда-то, вне сомнений, Диего Пераль испытывал подобную дрожь, и не раз, но — утонув в заботах и страданиях, намечая цели и не видя путей достижения — прошел мимо, отдрожал и двинулся дальше.

— Прекратите, — велел Крисп. — Что вы делаете?

Луна — откуда и взялась?! — мазнула по берегу беличьей кистью. Разбрызгала горсти искр, вспыхнула на металле, отразилась во взглядах. Искр оказалось больше, чем следует. Их с избытком хватило на руки маэстро, плечи, торс, бедра, ноги…

Рядом искрилась Карни.

— Стреляйте! Кладите их!

Разряды утонули в пожаре, предмете ненависти обер-центуриона Вибия. Пожар сглотнул их на лету, как голодная собака — обрезок мяса. Следующие разряды постигла та же участь. Парализаторы били очередями, лишь усиливая горение. Огненные змейки шустро скользнули от Диего к Карни, соединяя два костра в один.