Волнистое лезвие призванного «криса» вошло ему под подбородок несколько раз, а точкой в нашей схватке стал левый «крис», пробивший слабую височную кость Стиляги.

Трибуны будто взбунтовались! Ликование смешалось с гневными выкриками тех, кто болел за Стилягу.

Когда его тело рассыпалось искрами, у меня оставалось около тридцати процентов «хитпоинтов». Поморщившись, я рывком выдернул «мизерикорд», который не исчез вместе с его хозяином и не думая, что делаю, забросил его в инвентарь. Фиал с «Зельем восстановления» я пил уже, очутившись на своем месте, на трибунах, под звуки скандирования своего имени. Кажется, я начинаю отвоёвывать место в сердцах зрителей, обзаводясь собственными фанатами.

Пока не представляю, насколько зрелищным будет следующий, он же последний бой четвертьфинала, но для меня он был очень важным, поскольку в нём сойдутся знакомый мне шаман Шаакх, принёсший мне несколько миллионов прибыли, не зная об этом, и та, чьей смерти я сейчас желал. Наяда.

На эту схватку я возлагал огромные надежды. Если шаману удастся «выпилить» из Турнира заносчивую суку Наяду, то он развяжет мне руки, а Нойман лишится своего информатора, предоставив мне возможность самостоятельно завершать Турнир, без его «ценных» указаний.

Тем временем в разных концах арены появились противники. Шаман, выражение лица которого я мог рассмотреть с близкого расстояния, был всё так же спокоен, как в нашу первую встречу. Вспышка портала на другом конце арены явила зрителям Наяду, которая безмятежно двинулась к центру амфитеатра, будто гуляя по пляжу.

В руках шамана, усевшегося на песок, оказалась трубка, на подобии индейской. Пасс рукой, и вот уже тонкая струйка дыма вьётся из неё, а Шаакх, сделав затяжку, выдохнул густой клуб дыма изо рта.

Когда ударил гонг, вокруг шамана вспыхнули четыре призрачных тотема, заключив его в силовой квадрат, в углах которого в песок арены были воткнуты воплощения четырёх стихий, принявшие форму волнистых посохов. Клубы дыма из трубки стали гуще, практически скрыв маленькую фигуру сидящего шамана.

Наяда, когда прозвучал гонг, перешла на бег. Её не смутили зрительное проявление мощи камлающего шамана. Когда до Шаакха оставалось несколько метров, в её руках появилась «кусаригама», а девушка взвилась в прыжке, взмахнув цепочкой оружия, от которой в сторону шамана ринулась угольно-чёрная волна.

Взрыв потряс арену, а тотемы шамана отшвырнуло вместе с ним самим на добрый десяток метров, припорошив песком. Кувырок, гасящий инерцию прыжка, и вот уже Наяда подходит к валяющемуся, надсадно кашляющему шаману.