Удалось, да еще как. Едва я набрал номер сестры, как фарфоровое дно тарелки мигнуло, и на нем появилась помятая вихрастая рожа. Серега Синицын, бандюган из гороховцев! Твою мать!

— Здорово, Димон! — бодро гаркнул Синий.

— Что с Аринкой?!

— Да не боись, все норм, на процедурах она. А я вот тут сижу, тебя, гада, караулю. Третий день уже.

— А мне говорили, у таких, как ты, кодекс чести есть.

— Чего?! — не понял Серега.

— Того! — заорал я. — Горох на весь город трындел, что заболевших синдромом не трогает.

От моего напора он слегка растерялся.

— Димон, ты че там, с крышей расстался? Не трогали мы Арину. Но друган твой, Миха, у нас на прицеле. Поэтому либо ты по–прежнему вопишь, как ошпаренный, и тогда он покойник, либо говорим по–хорошему.

Что поделать, пришлось сбавить обороты.

— Какого хрена ты в хосписе делаешь?

— Сказал же, тебя жду. Короче, давай по делу. Ты, парень, Гороху задолжал. Вломился на склад, побил стекла, полки. Но это ладно, ты еще упер Фиолы. Не вздумай отнекиваться, я тебя самолично в подвале видел.

— Синий, не гони. Ты там сам много чего покрушил, пока в меня палил.

Он развел руками и засмеялся.

— Что поделаешь, издержки твоей резвости. Короче, Рокот, ты утащил два Фиола, поэтому…

— Один.

— Да пох. Недостает двух, значит, с тебя. И еще столько же за моральный ущерб. Отдашь четыре Фиола, если друган тебе дорог.

Да, утро началось на редкость удачно. И ведь не сделаешь ничего, Мишка у них в руках.

— Хорош борзеть, а? Откуда я их возьму?!