Из окна гостиничного номера Монк видел заснеженные крыши центрального Мадрида. Вдалеке вонзался в небеса двойной шпиль огромного собора. Коккалис не был католиком, но сейчас вознес молитву – за Харриет, Сейхан и ее ребенка.
Он сжал в руке часы так, что край циферблата врезался в ладонь. До установленного Валей срока оставалось меньше двух часов. Полдня он уже потерял, добираясь до Мадрида. Покинув парижские катакомбы, сел в первую же встречную машину, вытряхнув из нее водителя, и помчался в отдаленный пригород, где еще были электричество и связь. Оттуда шесть часов ехал на юг, в Тулузу, а там сел на скоростной поезд, идущий в Мадрид со скоростью двести миль в час.
Прибыл полтора часа назад. Отправил Вале сообщение с одноразового телефона и теперь ждал от нее инструкций о том, где встретиться и как передать ей похищенное.
Монк снова взглянул на часы, вспоминая ее угрозу. Снова представил тоненькую, как ветка, ручку Харриет на колоде для рубки мяса. Сам он пережил нечто подобное много лет назад, когда потерял руку, и не позволит дочке столкнуться с таким же ужасом. Ради ее спасения он сделает все что угодно. Даже вступит в опасную игру с дьяволом.
Некоторое утешение давало то, что Пенни сейчас в безопасности. Сделка с Валей принесла свободу, по крайней мере, одной из его дочерей. Но как описать муки выбора? И теперь оставалось лишь надеяться, что Сейхан сумеет уберечь и защитить Харриет, пока он не спасет их обеих.
Однако их судьба зависит сейчас не только от Монка.
Отвернувшись от окна, он подошел к Маре: та работала за компьютером, проверяя, не пострадало ли оборудование во время спешной эвакуации из Парижа. Чтобы облегчить задачу им обоим, Монк снял номер в захудалой мадридской гостинице. Все здесь провоняло сигаретным дымом. Единственную кровать прикрывало чистое, но тощее бежевое одеяло. В соседней ванной протекал кран, и бесконечное