Ошеломленный, Грей привстал с каменного пола.
Из двери в северном конце собора валил дым. Эхо взрыва еще звенело у него в голове. Мгновение назад он рванул дверь на себя – и тут же был отброшен взрывной волной.
Сжимая винтовку, к нему подбежал Ковальски. Подошла и Мара.
– Что же это получается, – проговорил Ковальски, указывая винтовкой на дверь и на клубы дыма, – он нас всех спас?
Грей не ответил. Честно говоря, сейчас ему было плевать.
Сидя на полу, он вспоминал последние слова Монка, переданные Марой, – последнюю просьбу друга.
Даже в последние минуты жизни Коккалис был не только воином. Прежде всего он оставался отцом.
– Грей! – позвал вдруг Ковальски. – Смотри!
Слезы туманили Пирсу глаза, и он не сразу увидел, что сквозь дым движется к ним, спотыкаясь, человеческая фигура. Вот человек отчаянно закашлялся, упал на колени и пополз на четвереньках.
Наконец сел, опираясь о стену, поднял голову…
– Монк! – Грей вскочил и бросился к нему, а за ним и остальные.