Что ж, если нужно доказательство, что Господь его любит, – вот оно! Теперь яснее, чем когда-либо, он видит, что избран быть воином Господним. Получил тяжелый удар, но не побежден! Он найдет другие группы «Тигля» и вместе с ними свершит месть. Всю жизнь положит на то, чтобы самопожертвование инквизитора Герры не оказалась напрасным.
Тодор пробирается между сосен, вглядываясь вперед в поисках какого-нибудь огонька. Места, где можно согреться. На склонах Пиренеев немало деревень и уединенных ферм. Ночь все темнее, все холоднее, мокрая одежда начинает замерзать.
Надо двигаться. Надо идти.
Достигнув выхода из темной долины, Тодор останавливается, пытается сообразить, где находится. Он хорошо знает Пиренеи. Нужно успокоиться и понять, куда идти.
И вдруг чувствует: кто-то смотрит на него из темноты.
Слева раздается низкое рычание.
Между сосен мелькает тень. И еще одна. И еще.
Рычание доносится со всех сторон, а затем сменяется воем: одинокий голос возносится к небесам, к нему присоединяются все новые и новые голоса.
Детский кошмар стал явью.
С отчаянно бьющимся сердцем Тодор бежит вверх по склону. Слышит за собой тяжелое дыхание, низкий рык. Поскользнувшись на снегу, с диким криком катится вниз, но поднимается на четвереньки и отчаянно спешит дальше…
Что-то вцепляется в ногу, сдирая плоть с костей. Ногу охватывает огонь – ярый, обжигающий, такой невыносимо мучительный, что Тодор прикусывает себе язык. Теперь и язык его в огне.
Он бьется и мечется на снегу. А из окружающей тьмы появляются новые волки – огромные зверюги с горящими голодными глазами.
В ужасе Тодор пытается отбиваться – но это их только подстегивает.
Вожак стаи взвивается в воздух и смыкает пасть на его руке, ломая кости.
В руке взрывается огонь.
Тодор падает на спину; теперь его горло и живот беззащитны.
Стая набрасывается: кусает, рвет, потрошит. Он вопит и извивается. Он уже мертв, он должен быть мертв тысячу раз – но почему-то продолжает жить.