Пытаясь разобрать хмельные голоса, я оперся щекой о кулак и вдруг почувствовал, как кто–то настойчиво тычет меня в бок. Обернулся и не поверил своим глазам.
— Ла… Лаврентий?
Пес, поблескивая лоснящейся, ухоженной шерстью, положил лапу мне на колено и рявкнул:
— Пр–ривет, кор–рмилец! Рад, что ты жив и здор–ров.
— А я‑то как рад! Угощайся, — я взял со стола королевскую колбаску и подкинул в воздух. — Хоть и не сырокопченая, но тебе должна понравиться.
Лаврентий ловко подпрыгнул и клацнул челюстями.
— Ты бы видел, каким он к нам приполз, спасаясь от нежити, — сказал Верлим, глядя на жующего пса. — Ну ничего, оклемался. Сейчас он хранитель врат в святилище Духа Гор.
— В монахи на старость лет решил постричься? — пошутил я и потрепал старого друга по холке.
— Пр–реемственность, — гавкнул тот. — Я же р-расказывал, что мой дед служил в Комтеоне.
— Знаешь что, Рокот, а пойдем–ка в храм, ты должен его увидеть, — предложил гном. — Лаврентий, проводи нас.
— И я с вами! — воскликнула Маруся, взяв меня за руку.
Мы двинулись за семенящим впереди псом.
— Эй–эй, а я?
Диоген догнал нас и, сердито ворча, угнездился на моем плече. Мне удалось расслышать что–то вроде «Совсем наглость потерял». Я грозно хмыкнул, и филин предусмотрительно заткнулся.
Пройдя через несколько длинных коридоров, освещенных факелами (видимо, чудеса местной электрификации сюда еще не добрались), наша компания уперлась в высокие металлические ворота. Справа от дверей я заметил бронзовую скульптуру рыцаря, покрытую густой зеленой патиной. Одной рукой он опирался на длинный меч, а другую вытянул вперед, сжав кулак. Лаврентий по–хозяйски подошел к статуе, подпрыгнул и в полете надавил на руку.
— После обряда жр–рецов он р-реагирует только на мое прикосновение, — рявкнул пес и гордо вскинул морду.
Тяжелые створки со стоном открылись, приглашая нас внутрь. Я сделал шаг вперед и очутился в огромном круглом зале, высокий свод которого терялся в темноте. Откуда–то пахнуло терпким запахом, очень напоминавшим перечную мяту.