После эпизода с зайцем Аркча стал заметно теплее относиться к команде «Молотобойца» и даже снизил побор. Но на все разговоры о старом городище, тайных тропах и постах Пепельных отвечал одинаково: «Аркча охотник, не пытарь. В Испепеленном не Аркча охотиться будет, на него охота будет. Такой беды Аркче не надо».

В окрестностях Толоса ночь и день пусть неохотно, но сменяли друг друга. Михе, с детства привыкшему к дням и ночам, длившимся по полгода, быстрый бег солнца по небу был еще в новинку. Его завораживали синие сумерки, затапливающие холмы кисельной дымкой. На чутких звериных лапах они крались вдоль границы стоянки, отпрыгивали от костров, крутили куньи хвосты на шапках сторожей.

Миха потянулся, подкинул дров в костер. Поднял голову и уперся взглядом в пряжку чужого ремня. На пряжке чеканный герб — скрещенные факел, меч и кирка. На ремне фляга в оплетке, моток бечевы, а там, где носят обычно нож, удивительное дело — лопатка с коротким черенком. Края лопатки отточены до бритвенной остроты.

— Пустишь погреться, земляк? — спросил у Михи хозяин лопатки.

Миха кивнул, косясь по сторонам. Дана, Дериха или Тинкина не было видно. Вот незадача.

Человек, усевшийся напротив, был одет в грязно-серый плащ поверх обшитого железом ватника. Текучими движениями, пронзительным взглядом напоминал он Михе Мая Сургу, да и вообще Снежного Следопыта. Только Следопыты носили бороды, чтобы уберечь лицо от укусов ветра, а этот, когда снял платок, прикрывавший рот и подбородок, оказался гладко выбрит. На голове у него была круглая железная шапочка.

— Я Борос, — сказал он, протягивая обветренную руку.

— Миха.

— Новенький здесь? — Борос кивнул в сторону «Молотобойца», нависавшего над стоянкой. — На нем приехали?

— Ага.

— Что ищете в Толосе, Миха?

Разговор очень походил на допрос. Миха, как назло, не знал, что можно говорить, а что нельзя. На его счастье за спиной раздалось шарканье и кашель, и к костру подсел дед Ойон и с ним Азора.

— Это Азора, а это Ойон-атын, — Миха обрадовался передышке. — Они тоже приехали со мной.

— Мы артисты, — сказала Азора, подвешивая над костром котелок с водой.

Дед Ойон высыпал рядом с ней горсть картошин. Видно, ходили к женам Аркчи за провизией.

— Артисты, значит.

— Нуда.

Азора взяла три картошины и принялась ими жонглировать. К картофелинам присоединился раскладной ножик, неведомо как оказавшийся в ее руке Он раскрылся в полете, блеснуло лезвие, и с картошек полезла кожура. Плюх, и первая из них очищенной полетела в котел. Миха тут же подхватил еще одну и бросил Азоре. Та кивнула: бросай еще. Вот уже в воздухе вместе с ножом целых восемь картох.