— О ком речь? — Дан, склонившись над плечом Михи, протянул свою неимоверно длинную руку, сцапал картофелину из котла и тут же с руганью принялся катать ее по снегу.

— Дан, сейчас по рукам! — возмутилась Азора.

— Да, милая, задай ему, — с другой стороны возник Дерих, предусмотрительно вооруженный кривозубой вилкой.

— Я всем сама положу! А руки вообще мыли?!

— Какое там мыли, — присоединился Тинкин. — Весь день они в земле ковырялись.

Веселая перепалка прервалась, все посмотрели на сквайра.

— Ты, друг хороший, язык бы придержал, — веско заметил Аркча. — Здесь на месте Аркчи Борос Урта сидел, Старшина Пепельных. У него до тех, кто в земле ковыряется, особый интерес.

— Да я что…

Дан ловко заткнул рот сквайра половиной горячей картошки. Тот замычал и заухал от жара.

— Нам друг уже дал совет: за черные вешки не заходить, лопат и прочего шанцевого инструмента на виду не держать, — сказал Дан Аркче.

— Тогда вот еще один тебе совет, — ответил вожак. — Дел с вашим другом, которого «брадобрей Толоса» стороной не обошел, не иметь. Бедой от него пахнет. Спасибо тебе, доча, за угощение, пошел Аркча.

Вожак стоянки поднялся, опираясь на приклад ружья, затопал прочь. Все смотрели ему вслед.

— Где это он нас с Латом успел углядеть? — задумчиво пробормотал Дерих.

— Надеюсь, что только он.

— Хороший человек Аркча, — сказал дед Ойон. — Еран-ману.

— Что такое еран-ману, дедушка Ойон?

— Есть еран-ману, люди сердца. Есть ертын-ману, люди долга. Сейчас плохие времена, людей долга рождается больше, чем людей сердца. Аркча, он человек-еран, с землей близок, птицу понимает и зверя. Борос человек-ер-тын, как белые охотники из Кагалыма. Холодно у него в груди, Лед легко его возьмет.

— А мой отец, значит… — глухо произнес Миха. — У него холодное было сердце?

— Сердце твоего отца остыло наполовину, когда он твою мать потерял. А другая половина замерзла в ночь, когда он думал, что тебя волки взяли. Если бы не это, не достался бы он Хозяевам. Плохо получилось, что смогли они настоящего, сильного еран-ману к себе забрать. Другой не вывел бы их из Кагалыма.

Если бы не Азора, Миха бы уже разрыдался. Так держался еще кое-как.