Значит, Тетимар был убит Калой, и запах озона исходил от смертельного заклинания (в голове угрожающе звякнуло слово «реветмаз»). И, наконец, последняя истина: именно Дач'осмер Тетимар виновен в смерти отца, а сам он не мог сделать ничего, только сидеть и дрожать в ожидании смерти. Это последнее открытие заставило его поспешить в ближайшую туалетную комнату, где он сжался в комок на полу, не доверяя своим коленям и кишечнику, и сидел так, пока кто-то не встревожился достаточно, чтобы привести Цевета, а тот вызвал Киру. Киру была спокойна, собрана и ничему не удивлялась.

— Это совершенно естественная реакция, Ваше Высочество. Мы хотели бы предложить вам лечь спать, но если вы считаете, что не сможете заснуть, то сначала напоим вас крепким сладким чаем и освободим от украшений, они только мешают. — Она быстро отдала распоряжения, и Майя запоздало обрадовался тому, что его нохэчарей на самом деле является служителем Сайво, да еще с большим опытом работы.

Действительно, она деловито и уверенно помогла ему прийти в себя без понуканий и, что было бы еще хуже, без напрасного сочувствия. Впрочем, она вовсе не была так спокойна, как хотела показать, и это неожиданное взаимопонимание сблизило их, как опытных заговорщиков.

Прибыли эдочареи с чаем; они были потрясены и взволнованы, но им можно было доверять, и он с облегчением позволил их ловким рукам освободить себя от тяжелых драгоценностей и неудобной мантии. Аврис принес меховой халат, который Майя носил только за решетками Алсетмерета, и он с облегчением завернулся в теплый мех. Немер расчесал его волосы, нетуго скрепив их двумя шпильками; и когда Майя снова вышел из уборной (как бабочка из куколки, подумал он, и попытался замаскировать кашлем неуместный сейчас смех), он был уже в состоянии сказать:

— Давайте перейдем в Вервентелеан, где никто не помешает нам обсудить текущие дела, — и все повиновались.

Стулья в Вервентелеане были удобными, и ни один из них не напоминал трон. Майя сидел, обеими руками обхватив чашку, и наблюдал, как Цевет с лордом Беренаром выталкивают за дверь всех лишних. Те, конечно, сопротивлялись, но Майя не вмешивался, пока его внимание не привлек женский голос, глубокий, чистый и ровный.

— Впустите ее, — попросил он Цевета.

— Ваше Высочество, — Цевет повернулся к нему, и его фигура уже не загораживала силуэта Дач'осмин Чередин.

Они посмотрели друг на друга, затем она присела и произнесла:

— Нет, мы не должны обременять вас. Мы лишь хотели лично убедиться, что вы целы и невредимы. Спокойной ночи, Ваше Высочество. — Она отступила на два шага, а потом стремительно, как меч выхваченный из ножен, обернулась и добавила: — Мы бы выпотрошили его, если бы он уже не был мертв.