— Ну надо же. Вы сейчас в пляс пуститесь.

— Я не умею танцевать. Да, это он! Подождите… А он не мог внушить Зире, что он — тот человек, которого она любила?

— Гладстон, — напомнил Ион.

— Ах, да, у нас слишком материальные доказательства… Где же Зира?

— Мама уже вот-вот будет. Пойти принести валерьянки, что ли?

— Для нее?

— Для себя…

…Зира появилась в кабинете Иона через несколько минут. Она поздоровалась, своей легкой походкой прошла к окну и раздвинула шторы.

— Не выношу полутонов и полутеней, — решительно сказала она и села на диван. — Ну, спрашивайте, Скальд. Начинайте дознание.

Ион поморщился и достал новую сигару.

— Я подумал, что вы оговорились, Зира, когда рассказывали мне про Браззаль, — «У Иона светлые, как у отца, глаза». На фотографии у Риссера глаза темные.

— Все-то вы замечаете…

— Скажите, Анахайм действительно отец Иона?

Зира нервно рассмеялась:

— Ну, о ком? О ком мы с вами говорим? Что мы тут обсуждаем?

— Мы с вами пытаемся понять, кто такой господин Анахайм.

— Тот человек… Это было сорок лет назад…

— Но вы сказали своему сыну, что этот Анахайм — это тот. Да и Гладстон…

— Сказала, — со слезами в голосе согласилась Зира. — Но разве вы не понимаете, что это невозможно?

— Мама, успокойся. Мы знаем, что тебе тяжело, — сказал Ион.