— А зачем ты искал меня? — Алина явно хотела очаровать, смотрела загадочно, из-под опущенных ресниц.

— Было желание придушить тебя, как кошку. — Шабанов ощутил, как напряглась ее рука под мышкой. — Так разозлился… Ты же сама дразнила, провоцировала… Разодрала руку. А потом заявила, будто я — сексуальный маньяк. Вот только скажи, что такого не говорила!

— Говорила, — вымолвила Алина, озираясь. — Но меня заставили, вынудили… Следователь из военной прокуратуры велел написать заявление… Из-под ногтей взяли соскобы… Я не хотела! Ну, правда!

— Знаю, тогда они думали меня или в тюрьму посадить, или в дурдом упрятать.

— Но я-то не знала!.. Ты мне понравился… И я действительно приходила ночью к твоей палате. Просто так, поговорить!.. У тебя сидел Митрич…

— Зачем ты начала дразнить?

— Решила отомстить… Лучше бы ты сделал какое-нибудь гнусное предложение, чем просить денег на бутылку.

— Злопамятная, что ли? Это мне не нравится. Женщина должна уметь прощать и долго не сердиться.

— Нет… но ты же обидел меня!

— Может, тебя попросили… устроить провокацию? Чтоб я напал?

— Никто не просил! Поцарапала, чтоб знал, и все… Ты же вел себя нахально и грубо!

— Мне было очень тяжело. — Шабанов услышал ложь, однако промолчал. — От приступов тоски не знал что делать…

— Теперь стало легче? Прошла тоска?

— Она никогда не пройдет. Ушла вглубь и сидит там, грызет…

— Но ты же не хочешь меня задушить?

— Да что тебя душить? Это я сдуру… Теперь осталось чувство вины.

— Прощаю тебя, — благосклонно проговорила Алина. — Расскажи, что с тобой случилось? Почему вокруг столько шума, разговоров и страстей? Везде по углам шепчутся, а толком никто ничего не знает. Ты становишься таким же известным, как Митрич.

Между тем она вела Шабанова по направлению к жилому комплексу и впереди уже маячила ограда детской площадки.

— Просто я побывал в другом мире, совсем не похожем на этот. Летал над землей, как хотел и куда хотел… Но не это главное. Там люди живут одними чувствами, как дети. И потому их разум высвобожден для созидания. А мы никогда не сможем ничего путного построить, придумать, изобрести; мы слишком много думаем, как жить, зачем и сколько это будет стоить. Ты же видишь, наш мир сошел с ума и не замечает этого. Когда я туда попал, показалось, они сумасшедшие, но все наоборот!.. Мне сейчас никто не верит.

— Знаешь, тебе нужно встряхнуться! — вдруг заявила она и, прибавив шагу, потянула за собой. — Оттянуться по полной программе! Идем ко мне! На ужин все равно опоздал, а я устрою вечер при свечах. И увидишь, что есть радости и в нашем мире!