— Исключение, подтверждающее правило, — сказал Липкин. — К тому же, какое это имеет значение, если Мерже не летел рейсом «Аркии» в Тель-Авив?

— А где он находился позавчера после полудня? — спросил я. После того, как из меня вытекла некая невидимая жидкость, я ощущал ясность в мыслях и подозревал, что долго это состояние не продлится. Мне действительно нужна была полная информация, но вовсе не для того, на что рассчитывал Роман.

Я искал мотив.

Собственный мотив — должен же был я знать, почему убил несчастную женщину!

— Мерже и Ступник участвовали в том самом представлении на канале TV-5. После этого между ними произошел крупный разговор на глазах всей студии, Мерже требовал, чтобы Айша уехала с ним в его машине, Айша отказалась, и Мерже полез на стенку. Свидетели утверждают, что он вообразил, будто она собралась к новому любовнику. Айша уехала в такси, а Мерже последовал за ней в своей машине, но в сутолоке отстал и потерял такси из вида.

— Почему вы не сказали мне об этом раньше? — спросил я тоном прокурора, от которого следственная бригада скрыла важные оперативные данные.

— Справка из Сюртэ прибыла сегодня днем, — сказал Роман.

— Значит, — продолжал я рассуждать вслух, — та женщина в студии действительно была Айшей Ступник, ведь не мог Мерже ошибиться, верно? Он-то знал ее лучше кого угодно! И тогда в самолете была…

— В самолете была Айша Ступник, — твердо заявил Липкин. — Все документы в порядке, а на теле есть характерные приметы, которые были у Айши. Например, три коронки, поставленные дантистом Эрдманом в Иерусалиме. Он узнал свою работу и дал соответствующие показания. Шов от операции аппендицита. Шрам на колене, полученный еще в детстве… Это Айша Ступник, никаких сомнений.

— Ну, не могла же она раздвоиться! — воскликнул я. Черт, если бы это действительно произошло, мои собственные поступки, если не приобрели бы обоснование, то, по крайней мере, встали бы в один ряд с иными мистическими событиями того дня.

— Не могла, — согласился Роман. — Женщина не могла раздвоиться. Никто не имел возможности ее убить. Никто в самолете не имел мотива. Мы с Гаем сейчас возвращаемся в управление, и я решительно не знаю, как вести следствие дальше. Тем более, что главный свидетель и консультант перебрал и находится в нерабочем состоянии…

Спорить я не стал — это была правда.

Я мог бы сказать, что главные улики, — прямые улики, мечта полицейского, находятся от Романа в трех шагах… Я мог бы…

Ничего я не мог. Разве что закрыть глаза и подождать, пока Роман с Гаем распрощаются и закроют за собой дверь.