То, что находилось за воротами, походило не столько на фойе, сколько на каньон под крышей, по обеим сторонам которого высились утесы с балконами. Балконы тут и там рассекались искусственными водопадами, а на полу рядами стояли фонтаны с подсветкой и аккуратно подстриженные деревья и кусты. В честь знаменитых висячих садов Вавилона с потолка на длинных шнурах свисали белые керамические платформы с генетически модифицированным буйнорастущим плющом; с плети на плеть порхали Электроколибри, по капельке поливая растения и смахивая пыль с листьев; иногда, потеряв контроль, птахи разбивались об утесы.

Кончался каньон округлой залой со сводом — такой большой, что туда запросто помещался купол базилики Святого Петра, и еще хватило бы места для злобного швейцарского гвардейца с арбалетом. Из центра потолка спускалась цепь с массивной медной сферой, изображающей Землю; она висела в метре над плечами колосса, ликом похожего на раба, освободившегося от пожизненной каторги: на нем читались радость, надежда, гордость, праведность и зерно безумия. На каменной скрижали у постамента было написано: АТЛАНТ РАСПРАВЛЯЕТ ПЛЕЧИ.

— Ну, что скажете, Айн? — спросила Джоан. Она подняла Электролампу над головой, чтобы джинния могла разглядеть все получше.

— Мне кажется, — сказала Айн Рэнд, будто бы делясь сокровенными размышлениями, — если бы вы могли любить человека, чья мысль все это породила… если бы вы приняли его ценности настолько, что вышли за него замуж… то было бы еще не все потеряно. Ваше увлечение так называемым «либерализмом» вроде охраны природы характеризует вас как альтруиста и деятельного мистика, но, возможно, вас еще можно спасти. Придется объяснять вам достоинства эгоизма.

— О, здорово, — проговорила Джоан. — Вот вы о чем.

КТО УПРАВЛЯЕТ «КЕНГУРУ»

— Значит, вы заявляете, что ваша философия объективизма абсолютно последовательна, — сказала Змей, когда лифт третьего уровня в «Новом Вавилоне» вез их от 120 до 180 этажа, — и что человек, который согласен хотя бы с малой ее частью, самоочевидно соглашается с ней целиком.

— Правильно, — сказала Айн Рэнд.

— И следовательно, каждая, кто верит в силу разума и считает себя рационалисткой, должна автоматически соглашаться со всем, что вы говорите.

— Поскольку я права, почему бы всем мыслящим рационально людям со мной не согласиться?

— Да… и отсюда следует, как Э. Ли следует за Робертом[206], что любой, кто с вами не согласен, по определению нерационален.

— Если человек не может указать на конкретную ошибку в моих предпосылках либо выявить скрытую противоречивость моих выводов, то да, его следует считать нерациональным. А если он будет настойчиво отрицать реальность и дальше после того, как ему объяснят, как обстоят дела на самом деле, то его придется признать еще и безнравственным.