— Извини, что на праздник общего веселья не пригласили «Межгород», — сказал Гант. — То есть я знаю — такие штуки твоя специальность, но, в общем…

— Один троечник из ФБР предупредил, что через меня может произойти утечка.

— Что-то вроде. Но раз уж ты пришла, нельзя ли задать тебе вопрос?

— Для протокола или так?

— Так.

— Ну попробуй.

— Так вот, — начал Гант, — тебе наверняка известно, что мы до сих пор не поняли, откуда у Дюфрена деньги на все это. Клэйтон и его помощники из Департамента творческой бухгалтерии месяцами просеивают песок сквозь мелкое сито, ищут зацепки, но пока ничего. Поиски ФБР и Внутренней налоговой службы тоже не дали результатов. А мне, разумеется, тема финансов настолько неинтересна, что у меня даже идей никаких нет. По крайней мере, до сегодняшнего утра не было.

— Тебя на мысль натолкнула Джоан?

Гант посмотрел на нее.

— Ты знаешь, что я был у Джоан?

— Слыхала.

— Ну, — продолжил Гант, — на самом деле нет, с тем, что говорила Джоан, это не связано. Но по пути на работу я думал как раз о ней — предавался воспоминаниям и вдруг вспомнил… Когда шесть лет назад она ушла из «Промышленных Предприятий Ганта», я заставил ее взять достаточно большое выходное пособие плюс ежегодные пенсионные платежи, не оговоренные изначальным контрактом по найму.

Лекса кивнула:

— Добровольные алименты. Знаешь, Гарри, в каком-то смысле ты — совершенно никакой капиталист.

— Я уникальная личность, — согласился Гант. — Но возвращаясь к сути моего вопроса, раз уж вы с Джоан такие хорошие подруги и поскольку ты, по всей видимости, и с Дюфреном знакома настолько хорошо, что сама смогла найти это его убежище…

— Ты хочешь узнать, не отдает ли Джоан свое пособие Фило. То есть не поддерживаешь ли ты сам — нечаянно — своего противника.

— Ну, я бы не сказал, что совсем нечаянно. Ведь Джоан деньги давал я.

— Действительно, — сказала Лекса. — А можно поинтересоваться почему?

Гант пожал плечами.