Посреди голубой глади озера лежал испещренный белыми точками кружащихся птиц светло-зеленый остров. Папоротники, пальмы, перекрученные лианы, пятна цветов — ранним утром все просматривалось четко и ясно. На вершине отлогого холма стояло украшенное орнаментами и завитками мраморных листьев нежно-желтое здание с колоннами.

На пристани сидел маленький бородатый человечек в плотном коричневом плаще и, обернувшись, наблюдал, как Джолсон поднимается по вьющейся, выложенной плитками дорожке.

— Хочешь, чтобы я перевез этот гроб с музыкой? — спросил он.

— Я приехал чуть раньше намеченного времени. Меня зовут Флойд Джейнвей, — сказал Джолсон.

Бородач выбрал из кучки камней, лежавшей рядом, плоский голыш и запустил его. Камень запрыгал по воде.

— У нас здесь ничего, кроме холодильника для замороженных, нет, мистер.

— Я журналист Флойд Джейнвей, — сказал Джолсон. — Передай Пурвьянсу, что я здесь.

Мужчина встал, рассыпая грубыми сапогами плоские камушки.

— Стойте, где стоите, мистер. Медленно достаньте документы и бросьте их мне. Прямо на ваш зад сейчас нацелено три лазера, а еще два готовы подрумянить вам щеки.

Джолсон кинул ему пакет с документами.

— Что это у вас на руке, татуировка?

Бородач промолчал и подошел к Джолсону ближе.

— Поднимите большой палец правой руки, мистер.

Он перевел взгляд с документов на большой палец Джолсона. Хлопая крыльями, на левое плечо мужчины опустился голубь. Татуированной рукой бородач раскрыл птице грудь, и оттуда выскочил маленький микрофончик.

— Он тот, за кого себя выдает. Высылайте катер.

Джолсон ждал недолго. С дома с колоннами поднялся алый катер, подлетел к пристани и завис над ним…

Кресло-качалка было усеяно орлами. Черные, с распростертыми крыльями, переплетаясь в сложном резном узоре, они покрывали всю его поверхность. В кресле, медленно покачиваясь, сидел человек с плотно сжатым ртом. На нем были матерчатые штаны, свитер и широкополая шляпа с пером. Квадратными гладкими пальцами он держал трубку с желтым чубуком. Это был крупный, с широким лицом мужчина, который, даже расслабившись, держался прямо.

— Я, конечно, не хочу вас обидеть, — сказал он, — но мне кажется, что вы родились не на Земле. Я прав?

Джолсон сел поудобнее в мягком кресле напротив Максвелла Пурвьянса. (Джейнвей родился на Барнуме).

— Да, — подтвердил он.