– Сказал уже, – проворчал обиженный хозяин и, крякнув, осушил свой стакан.

– Да пойми ты, башка твоя еловая, ты здесь кто? Отставной козы баян? Да и козу эту твою не сегодня-завтра на шашлыки почикают. А у нас ты как у Христа за пазухой будешь. Да, совсем забыл, – Степанов снова поставил стакан самогона на стол, – у нас там и паровозы… тьфу, эти… тепловозы есть. Без работы не останешься.

Последний аргумент оказался просто убийственным. Семеныч вскочил и куда-то выбежал. Через пару минут он вернулся со здоровым свиным окороком под мышкой и знатной головкой козьего сыра в руках. Венчала все это настоящая, запечатанная бутылка «Степаноффа», торчащая из кармана форменного пиджака.

– А, все равно все с собой не увезешь, – с этими словами Семеныч поставил бутылку на стол и застыл, довольный произведенным эффектом.

– О, тезочка, – Степанов тут же схватил фирменную водку и принялся откручивать крышку.

На следующее утро Скворцов, прислонившись лбом к холодному оконному стеклу, без энтузиазма наблюдал за копошащимися у старой мотодрезины Семенычем и Степановым. За спиной тихо постанывал все утро валяющийся на топчане Мамаев. Наконец не выдержав, академик встал и поплелся к горе-ремонтникам. Героически преодолев расстояние от крыльца до дрезины (каждый шаг отдавался пульсирующей болю в затылке), он оттолкнул Колю и волшебным движением пальцев обеих рук, подобно фокуснику, соединил свежеструганные провода с клеммами движка.

– Ну надо же такое придумать, – Семеныч поставил кожух обратно, – мотор от бензопилы к дрезине прихреначить!

– А ты как думал? На то он и академик. Только, боюсь, долго мы на этом драндулете не протянем. Километров семьдесят от силы. Эх, – Коля посмотрел на Скворцова, засунувшего голову в бак с ржавой водой, – и почему ты, Семеныч, хотя бы мотоцикл в подвал не засунул.

– Ты просто плохо смотрел, он там, в углу за трактором стоит, – дед усмехнулся и бодро зашагал к погребу за продуктами. Он единственный из всех отлично себя чувствовал после вчерашней пьянки и был в прекрасном расположении духа. Семеныч уже видел себя сидящим в кабине тепловоза, в белой рубашке и галстуке.

– А зачем вы деда-то с собой тащите? – Скворцов присел возле дымящего сигаретой Николая.

– Как зачем? Он же каждую стрелку на дороге знает. Без него мы укатим куда-нибудь в Сыктывкар к едрене матери.

– Карета подана, господа, – Мамаев спрыгнул с дрезины.

– Вы что, за бензином не могли пешком сходить? – Степанов посмотрел на две канистры, стоящие позади сидений.

– Так движок все равно опробовать надо, – Мамаев постучал ладонью по кожуху, – и ходовую часть.