Оборотень с пробитой грудью вскочил, захлебываясь рычанием; из полураскрытой пасти со сгоревшей до мяса шкурой свешивалась длинная нить кровавой слюны, вязко стекая на пол и налипая на почти полностью сожженную шерсть на груди. Тот встряхнул головой и, с силой оттолкнув повисшее против двери бревно, ринулся вперед, замявшись лишь перед самой баррикадой. Бревно, качнувшись, возвратилось назад, довольно ощутимо наподдав по морде существа у порога, в этот миг поднимавшегося на ноги, и зверь, разразившись озлобленным коротким рыком, впрыгнул внутрь, повиснув на бревне и с силой дернув его вниз за обе веревки. Деревянные балки, держащие галерею, переломились с оглушительным треском, и дощатая площадка, покосившись, обвалилась на пол, накрыв его обломками. Ведра, наполненные водой, рухнули вниз вместе с Феликсом, обдав кипятком замешкавшегося оборотня и самого торговца, и человеческий вопль смешался со звериным ревом.

– Стоять! – крикнул Курт, перекрывая какофонию, когда рыцарь рванулся вперед, явно порываясь бросить свой щит на пол, и на сей раз тот подчинился, застыв на месте.

Фон Зайденберг не успел бы – это он понял еще до того, как зверь, распрямившись и сбросив с себя остатки досок, сгреб обожженного человека в охапку, точно домохозяйка грязное белье, несомое к кадушке с водой, и крик оборвался, когда на пол шлепнулось смятое и изорванное когтями тело. Замерший у баррикады зверь взрыкнул, когда горячие брызги угодили на его спину, и бросился вперед, перескочив баррикаду стремительным прыжком, кажется, даже не видя за яростью и болью выброшенного навстречу утыканного железом щита в руках Бруно. Помощник, покачнувшись, отступил, попытавшись выбросить руки вперед, но, не удержавшись на ногах, упал на спину, придавленный исполинской тушей. Справа мелькнула бурая тень, и зверь, до сих пор в нерешительности мявшийся по ту сторону двери, кинулся следом за сородичем, налетев на подставленный рыцарем щит. Огромное тело забилось, пытаясь содрать себя с железных штырей и лезвий, и фон Зайденберг, рыкнув едва ли не громче раненой твари, одним сильным рывком вздернул свой щит, притиснув оборотня к каменной стене трактира и навалившись на него плечом.

Курт метнулся к лежащему на полу Бруно, отбросив не слишком годящуюся для боя в такой тесноте самодельную пику и выхватив меч, но удара нанести не успел – ошпаренный водой оборотень, в один скачок покрыв расстояние до баррикады, перемахнул ее, оттолкнувшись от перевернутой столешницы, и оказался по другую ее сторону. Отшатнулся от меча Ван Алена, увернувшись и отпрыгнув назад и в сторону, и очутившийся прямо перед чудищем Карл Штефан застыл на месте, глядя на зверя расширившимися глазами.