А ведь еще не поздно уйти. Вырубить Смита и попытать счастья через окно. Или уже поздно?

Дэн подошел к Лукашу и ударил. Не сильно, но со знанием дела, Лукаш вырубился. Ненадолго, но когда пришел в себя, то оказалось, что руки и ноги у него скованы наручниками. Не очень туго, но вполне надежно. То есть да-а, можно самостоятельно убедиться в серьезности намерений Джона Смита. А там и в их специфических талантах. Все просто мечтают в последнее время продемонстрировать Лукашу свои специфические таланты. Вон даже Сара Коул собиралась… Нужно было сразу сваливать с ней из «Мазафаки», не дожидаясь драки и других развлечений. Сейчас бы лежали в постели с Сарой и курили… Ну или спали бы…

– А все могло пройти значительно спокойнее, – с какой-то даже жалостью в голосе произнес Джон Смит.

Голос так и сочился состраданием, а вот глазки… глазки продолжали излучать ледяное спокойствие и как бы препарировать сидящий напротив образец. Насквозь фальшивый и лживый дед… Как с ним только жена прожила сорок лет? И чему он может научить своих внуков…

– По-моему, вы не до конца осознаете серьезность своего положения.

– Да. То есть нет. А что, все так серьезно? Краузе сказал, что только поговорить… Он врал?

– Вряд ли он врал, я ему за ложь не платил, а бесплатно он ничего не делает, такой характер. Мы действительно планировали поговорить, получить от вас нужную нам информацию в спокойной беседе, а потом расстаться… – Джон Смит сосредоточенно чистил свою трубку каким-то хитрым металлическим приспособлением. – А вы начинаете все усложнять…

– А вы меня ударили, – с обидой в голосе заявил Лукаш. – Я вообще с вами не хочу ни о чем разговаривать после этого… Этот ваш козел…

Не переигрывай, предупредил себя Лукаш. Ты дурак, но не полный кретин. Пора уже нервничать и бояться. Не прекращать хамить, но делать это неуверенно и даже с истерикой.

– Вы кого из себя корчите? Джеймса Бонда? У вас тоже номер с двумя нолями? Право на убийство? И право нести чушь? – журналист потихоньку начал сползать к истерике.

– Знаете, Майкл…

– Не знаю и знать не желаю! – сорвался Лукаш. – И до тех пор, пока меня не освободят от этих железок, я ни о чем говорить не буду… Слышали? Не буду!

А сзади у него стоял тот самый Дэн. И ничего нельзя было с этим поделать. И блокировать удар этого Дэна тоже было нельзя. Черт!

Хорошо бьет. Толково и со знанием дела. Больно. Ничего пока не сломано, но боль пронзила все тело, заставила Лукаша закричать не притворяясь. Наверное, он смог бы вытерпеть эту боль и молча, но туповатый журналист – нет. Да и нет журналисту особого смысла терпеть и играть в молчанку.