— И надо же тебе было туда залезть, — сказала я, пробираясь по холодному полу. — Что ты тут делаешь? Нашёл способ выбраться?

Я все время говорила, потому что не хотела случайно что–нибудь услышать, и кроме того, пока я говорю, я не кричу. Это само по себе уже не плохо. Я старалась смотреть только туда, откуда доносилось мяуканье. Если не думать обо всех этих ящиках и кучах хлама, они и пугать не будут.

Оуэн сидел на старом пружинном матрасе, должно быть, с какой–то кровати.

— Так ты хотел, чтобы я это увидела? Почему?

Он потянул лапой железную пружину. Я почувствовала, как по коже головы ползут мурашки от страха. Я сделала пару глубоких вдохов.

— Я перетащу его поближе к лестнице. Если думаешь, что нам это надо, то я не против.

Пружинный каркас оказался не таким уж тяжёлым, я без труда подтянула его к подножию лестницы, где чувствовала себя более безопасно — относительно, конечно. Я опустилась на вторую ступеньку, вытерла о штаны руки. А потом увидела в бетонной стене надо мной оконце, маленькое, грязное и почти полностью заколоченное. Через него в подвал проникало немного дневного света. Я едва не подпрыгнула от неожиданности.

Я подхватила Оуэна и прижала к себе, пожалуй, чересчур крепко, так что он недовольно пискнул.

— Ой, извини. Но там же окно. Мы сможем выбраться.

Я поднялась вверх по лестнице и подобрала оставленный там фонарик и куртку — становилось холодно. Я направила свет на окно. Маленький кусочек стекла, который я могла разглядеть, был покрыт чёрной коркой грязи. Поверх рамы прибиты посеревшие от старости доски.

Встав на цыпочки, я ухватила верх доски. Я тянула изо всех сил, но она только чуть шаталась. Я попробовала оторвать нижнюю доску, но она тоже была приколочена крепко. Правая нога скользнула, я потеряла равновесие, ударилась о ступеньки и опустилась на пол. На глаза навернулись слёзы. Я обхватила себя за ноги, раскачиваясь туда–сюда в попытке успокоиться.

Оуэн взобрался ко мне на колени, слизнул катившуюся по щеке слезинку. Я погладила пушистую шкурку.

— Мы обязательно отсюда выберемся. Я придумаю, как оторвать те доски.

Я опустила Оуэна на пол, встала, смахнула слёзы.

— Ничего. Должно же быть что–нибудь.

Но ничего не было. Мы порылись в коробках, заполненных заплесневелыми брошюрками и старыми выпусками «Вестника географии». Там нашлись ещё сломанный тостер и кучка столовых приборов.

В какой–то момент я вдруг почувствовала запах дыма. Он был слабый, едва различимый, но в дальнем углу подвала становился сильнее.

Джастин поджёг дом.

Я зажала ладонью рот, чтобы не закричать, потому что знала — остановиться уже не смогу.