— Мы можем подождать и попробовать еще раз.

Она вздыхает:

— О нет. Не беспокойся. Мое плечо — это не самая важная вещь на сегодня. Кроме того, я думаю, что так и так скоро умру.

Повисает неловкая пауза.

— В смысле? — наконец спрашивает Мулагеш. — Эта рана — вовсе не смертельная. Если, конечно, вы не больны или что-то в этом роде.

— Больна ли я… Да. Именно так и обстоит дело. — Тинадеши снова вздыхает и прикрывает глаза. — Я не погибну от раны, нанесенной моему телу, моему смертному естеству. Но они убивают меня, разве вы не видите? Все эти души в городе. Они рвут меня на части.

— Что вы имеете в виду?

— Вот. Посмотри. Помоги мне снять правую перчатку.

Мулагеш стягивает перчатку. Тинадеши поднимает руку и подносит к окну:

— Смотри.

— Хорошо…

Мулагеш присаживается рядом, не очень понимая, на что, собственно, здесь смотреть: ручка маленькая, с хорошим маникюром — вот и все, так что…

Но тут…

Мулагеш видит это, хотя и не слишком отчетливо: через ладонь Тинадеши просвечивает окно, словно плоть ее стала чуточку прозрачной.

Мулагеш удивляется:

— Какого… какого демона?

— Значит, ты это видишь, — мрачно отвечает Тинадеши. — Моя… не знаю, моя телесная сущность тает. Я не должна тут находиться, и это место настаивает на том, что меня здесь нет. Ни один смертный человек до сих пор не пытался нести бремя Божества. — Она снова надевает перчатку. — Здешняя реальность меня отвергает, это происходит медленно, но верно. Я знаю, что проигрываю эту битву. Уже давно знаю.

Мулагеш прижимает повязку к ране на плече. Та до сих пор кровоточит.

— Могу ли я спросить, как вы здесь оказались? Точнее… что здесь вообще происходит?

— Я так понимаю, в обычном мире все считают, что я просто исчезла.