— Чертова штука? — слабо удивился Никлас, даже не пытаясь вырваться. — Скорее, это ощущение близости конца, Томас. Это проклятие. Я знаю, осознал это только сейчас. На этот корабль наложено проклятие. Эта статуя… Она отравляет все вокруг себя. Ее нельзя даже показывать людям. Я чувствовал зло, исходящее от нее. Она извратит любые идеи, любые мечты. Соблазнит всемогуществом самого чистого душой человека и обратит во зло любые начинания. Это самое настоящее проклятие, явившееся из глубины времен, чтобы погубить нас. Это проклятие Левиафана.

— Стойте тут, — бросил Маккензи, — не двигайтесь. Я кое‑что видел по дороге сюда…

Не договорив, он сорвался с места и бросился обратно на капитанский мостик. Дверь с грохотом захлопнулась за ним, а Никлас медленно выпрямился и снова принялся смотреть на волны, зачарованный переливами света в стеклянной глубине.

— Никлас!

Охотник вздрогнул и обернулся. Томас, оказывается, уже успел вернуться — и не с пустыми руками. В правой он сжимал квадратную прозрачную бутыль, наполненную рыжей жидкостью, а в левой пустой круглый стакан.

Без разговоров Маккензи щедро плеснул в стакан оранжевое варево и всунул бутылку в руку охотника за головами.

— Давайте, — бросил он, поднимая стакан. — За нас, Никлас. Один глоточек.

Бывший сержант с сомнением взглянул на бутыль без этикеток. Кажется, это был просто графин, подававшийся, обычно, к столу за обедом. Но, почему бы и нет. Вскинув руку, он поднес горлышко ко рту и его нос обожгло огненным духом алкоголя, бившем из бутыли подобно фонтану. Остановиться Никлас не успел — сделал щедрый глоток, и оранжевая жидкость огнем обожгла ему рот, горло, и желудок. Закашлявшись, он резко выпрямился, чувствуя, как на глазах проступают слезы.

— Что за черт! — хрипло крикнул он. — Томас, что это за дрянь?

— Лучший Оркнейский виски из личных запасов Рурка, — отозвался ученый, салютуя другу стаканом. — Нашел в его капитанском рундуке. Хранился рядом с револьвером.

— Неудивительно, — потрясенно произнес Никлас, — такая же опасная штуковина!

— Но прочищает мозги, верно? — заметил Томас, поднося стакан к губам и наслаждаясь букетом алкоголя.

— Еще как, — бросил Никлас и сделал новый глоток.

Огонь, пробежавший по жилам, развеял тоску, охватившую бывшего сержанта и заставил заиграть мир новыми яркими красками. С глаз Никласа словно упала серая пелена, застилавшая взгляд.

— Черт побери, — выдохнул Райт, оборачиваясь и окидывая взглядом шлейф дыма, тянувшийся за Левиафаном. — Мы все‑таки сделали это?

— Сделали, — подтвердил Томас, осторожно пробуя виски одними губами. — Мы сделали это Ник. Вместе. Нам удалось.