— Знатная была заварушка, — выдохнул бывший сержант, хлопая себя по карманам. — Забористая, как это пойло.

— Мы победили, Ник, — мягко сказал Маккензи, вытаскивая из нагрудного кармана черный цилиндр. — Можно отпраздновать нашу победу.

— О, да! — воскликнул бывший сержант, выхватывая сигару из рук друга. — Вот этого мне и не хватало! Вы просто кудесник, Том!

Маккензи не ответил — с легкой улыбкой он проследил за тем, как его друг откусил кончик капитанской сигары и тогда зажег серную спичку.

— Великолепно, — невнятно произнес Райт, крутя сигару так, чтобы она равномерно зажглась со всех сторон. — Вот этого мне хотелось весь день.

Выдохнув клуб сизого дыма, он выпрямил спину, и застыл, разглядывая корабль, охваченный пожаром. В одной руке он сжимал бутыль с огненным виски, в другой дымила пахучая бангалорская сигара, а соленый ветер трепал стоявшие дыбом волосы Райта.

— За победу, Ник, — довольно сказал Маккензи, прикоснувшись стаканом к бутылке охотника.

— За победу, — отозвался тот, и сделал новый глоток. — Томас, мне кажется, или корабль стал поменьше?

— Море потихоньку берет свое, — отозвался ученый. — Корма опускается под воду, Левиафан заваливается на левый бок. Там, видимо, самые серьезные повреждения.

— Не желаю этого видеть, — мрачно бросил Ник, прикладываясь к бутылке. — Пойдемте отсюда.

— Куда? — удивился Том. — В рубку?

— Нет, — твердо ответил Райт, направляясь к трапу, ведущему на палубу. — Хочу видеть море и небо, когда это случится.

Маккензи пожал плечами и, оторвавшись от перил, последовал за другом.

Никлас спустился на палубу, равнодушно перешагнул через трупы бойцов синдиката и двинулся в сторону носа Левиафана. Он шел ходко, размахивая на ходу полупустой бутылью и отчаянно дымя сигарой. Томас, идущий следом, едва поспевал за товарищем.

Быстрым шагом они прошли мимо шлюпки, служившей убежищем Эмме, и прошли дальше. Петляя между ящиков и странных возвышений на палубе, затянутых брезентом, они добрались до носа корабля и остановились около фальшборта. Тут не было перил, а в борту красовались большие овальные шпигаты.

К этому времени крен стал особенно заметен — корма Левиафана заметно осела, а нос приподнялся. Никлас перегнулся через фальшборт, глянул вниз, и плюнул в бурлящие у борта корабля волны.

— Высоковато, — заметил он. — Как думаете, Томас?

Маккензи сделал крохотный глоточек из своего стакана и тоже перегнулся через борт.

— Довольно высоко, — согласился он. — Но нам то что?

— Нам — наплевать, — буркнул Никлас, припадая к бутылке. — Черт возьми! Да этой штуке цены нет. Почему я не пробовал его раньше?