В моем сознании всплыли невысказанные слова:

Но это молчание не продлится долго.

Когда мы открыли двери и вошли, Лилиан не просто проснулась, она ходила по темной комнате взад-вперед. Она оставила свет выключенным, за исключением настольной лампы. Женщина выглядела немного лучше. Кто-то, вероятно, Коул, принес ей салфетки, чтобы вытереть лицо, расческу и комплект чистой одежды. Я видела вырезки из газет с ее фотографиями в образе Первой леди – костюмы, идеально уложенные волосы, жемчуг, и я видела ее в памяти Клэнси в образе ученой, строгой и бесстрастной в своем лабораторном халате. Здесь, в простой майке и джинсах, она могла оказаться кем угодно. И поэтому мне было легче к ней подойти – сделать то, что я должна была сделать.

– Здравствуйте, доктор Грей, – сказала я. – Помните меня и Тол… Чарльза?

Вайда и Коул тоже хотели посмотреть. Но я беспокоилась, что мать Клэнси растеряется при виде большого количества людей. Мне нужно было, чтобы она была спокойна, или, по крайней мере, спокойнее, чем тогда, когда я общалась с ней в прошлый раз.

Она пробубнила что-то себе под нос и продолжила осторожно расхаживать туда-сюда, туда-сюда, не замедляя шага, то и дело бросая взгляд на свою кровать и разбросанные по ней бумаги. Внезапно Лилиан Грей остановилась и энергично показала на них, явно пытаясь что-то произнести. От бессилия она затряслась всем телом, потирая горло рукой.

В этот момент я поняла. Клэнси хотел не просто заткнуть ей рот, чтобы она не могла рассказать другим о лекарстве. Он хотел наказать ее тем способом, который, он знал, причинит ей больше всего боли. Он взял ее блестящий ум и запер внутри нее.

– Верно, мы хотим поговорить об исследовании, которое вы проводили.

– Таааа… – проглотив слюну, она попыталась выговорить что-то еще. Мне никогда не доводилось видеть человека в таком жалком состоянии. Я боролась с желанием взять ее за руку, когда она протянула ее к нам. – Тааааблица.

– Верно, таблицы. – Я мягко сжала ее плечи и отвела к кровати. Не знаю, помнила ли она о том, что случилось в прошлый раз, когда я находилась здесь с ней, но она не сопротивлялась, пока я не попыталась заставить ее сесть.