— Значит, это для вас просто игра, — с ужасом заключил Паша.

— Я строил безупречные планы, но всегда оставлял в них брешь. Не знаю, зачем я это делал. Меня ловили, избивали, удивительно, что вообще не убили.

— Ты наказывал себя за то, что сделал с отцом, — сказала Танька.

— Мой авторитет борца с мракобесием такой же ложный, как и авторитет гадалок, обманувших твою бабушку. Сам того не желая, я стал тем, кого презирал. Выкладывание видео в сеть никогда не было самоцелью, это лишь необходимый этап разоблачения. Поначалу я старался не замечать обрушившейся славы, но потом мне стали приходить тысячи писем — в них люди просили о помощи, называли меня героем, приглашали к себе в гости, желали одарить богатствами, отблагодарить. Однажды мне написала девушка. У нее был трехлетний сын. Раковый. По совету бабки, она отказалась от химиотерапии и отвела его к целителю, который клялся, что вылечит его силой «божественного слова». Когда она одумалась, стало уже поздно. Мальчик умер. А потом она подкараулила того целителя и всадила нож ему в бедро, пробила артерию. Кровотечение своими чарами он, как видится, остановить не смог. Не знаю, почему я продолжал читать то письмо. Наверное из-за тех подробностей, которые она описывала. В конце она просила меня не останавливаться, помогать таким, как она, потому что я — их единственная надежда. Вот тогда я с ужасом понял, в какую ловушку себя загнал. Люди ждали от меня помощи, а я себе-то помочь не мог. Это было моим развлечением, способом сбежать от депрессии, которая охватывала меня, когда я оставался один в огромной квартире.

Сказанное произвело на Пашу сильное впечатление. Он молча откинулся к стене, сполз по ней на подушку и моментально уснул. Танька накрыла его одеялом.

— Что стало с той девушкой? — спросила она после долгого молчания.

— Ее посадили на семь лет. Она присылала мне письма раз в неделю. Больше я ни одно из них не открыл.

— Почему ты не ответил ей?

— А что я мог сказать? Что я не борец за права ущемленных, а просто танцор на костях? Что я хочу, чтобы мракобесов было больше, потому что тогда моя игра будет продолжаться? Что мне не жалко ее и подобных ей, потому что это только их вина?

Танька села рядом ним. Хмель вычистил холод из ее глаз. Она подняла его руку, положила себе на плечо, прижалась к его груди.

Они еще выпили. Захмелела Танька быстро. А вот Макса все не брало.

— Как и ты, я раньше думала, что люди достойны уничтожения. Мы столько совершили ошибок, столько пролили невинной крови. Когда пыталась это осознать, чувствовала опустошение. Я поняла, что должна поверить в то, что мы можем стать лучше. Я приехала сюда, чтобы найти доказательства своей теории. Но теперь… — она всхлипнула. — Неужели у нас нет будущего?