Уже в нумере – взял пан Белялинский попроще, прошли времена, когда он мог позволить себе люксовыми баловаться – он лег на постель, прямо как был, в одежде.
Сероватый потолок.
Сероватые обои в серый же цветочек.
Ковер мышастого цвета. Стол. Стул. Шкап полупустой с парою вешалок…
…в Хольме ему делать нечего… а вот…
…мысль, настигшая его на улице, никак не желала отвязаться… Ганна его не отпустит… слишком жадна и самолюбива… а значит…
…если он и вправду желает стать свободным…
…а он желает…
…дочери…
…взрослые и ко всему, что осознавать крайне печально, становятся точною копией Ганны…
…нет, они если и знают, то самую малость… и в полицию не побегут… и… и глядишь, опомнятся, еще не поздно.
Пан Белялинский вытащил мешочек с камнями и высыпал содержимое. Пересчитал. Так и есть, пять десятков…
…состояние.
…и это состояние пойдет по ветру, как ушло другое. он должен освободиться… конечно… это не будет убийством, это будет спасением… и не только для него… а панна Гуржакова… она, пусть и норову сурового, но… она вдовица…
…он вдовец.
Будущий.
И…
…сердце застучало ровно, спокойно, будто принятое решение освободило пана Белялинского от гнета прошедших лет. И дел минувших.