Лев Севастьяныч головой покачал: экие страсти в провинциях-с приключаются. С другой стороны, чем не дуэль благородная? Ныне, сказывают, за границей девичьи дуэли в большой моде.

— И что ему делать было? С мертвой невестой свадьбу не сыграешь. Живую того и гляди посадят, и останется он ни с чем, а то и под подозрением. Порфирий-то Витюльдович похищение простил бы, а вот убийство… и возникла у него дурная мыслишка, одно дело с другим связать.

— С каким?

Себастьян поглядел на часы.

— А вот тут мы его сами спросим…

Анджей был почти доволен жизнью.

Конечно, имелись в ней некоторые сложности, однако они грозили разрешиться в ближайшее время. Он остановился перед витриной, в которой выставлен был костюм красного штрукса, весьма вызывающего виду, однако тем и интересный.

Белая рубашка.

Шейный платок в «гусиную лапку». Этакий нынче моден. Туфли с острыми носами да чтобы поскрипывали…

Примерить?

Или все же… он поправил набриолиненные волосы. Вытянул губы трубочкой, надул щеки, убеждаясь вновь, что бриты они чисто. Коснулся белой хризантемы в петлице.

Хорош.

Всем хорош. Великолепен даже…

…дорогая невестушка молчать будет, ей сие выгодно. А кузина… что ж, скоро ему сообщат… костюм надобно будет приобресть черный, этакий он видел в лавке на Белополецкой. После и на матушкины похороны сгодится.

Строгий.

Сдержанный.

Он сбил мушку и обернулся на городового, который прохаживался вдоль улицы. А по улице этой плыла дама. Экая… в глазетовом платье цвета «романтикъ». Отделанный черным блондом наряд выглядел столь же роскошно, сколь и вызывающе.

А еще дорого.

Соболий полушубок.