Гардины.

Буфет.

Накрахмаленные салфетки.

Стол.

И свечи даже.

— Ты молода. С даром, пусть и в латентной форме. Но шанс, что и дети будут одарены, существенно возрастает. Ты работаешь в милиции, следовательно прошла минимальную проверку. У тебя приятная внешность.

— Спасибо, — кажется, ее благодарность прозвучала весьма саркастически, но Хелег кивнул.

— Однако позже я осознал, что этого недостаточно.

— И чего же мне не хватило? Просто чтобы понять, в чем работать над собой?

Катарина все же присела. Кресла не новые, с протертою обивкой и занозистыми подлокотниками. Даже странно, почему Хелег при всей любви его к порядку, не заменил их.

— Ты излишне прямолинейна. Упряма. Плохо поддаешься прямому воздействию, а косвенное склонна игнорировать.

— Это плохо?

— У меня вряд ли получилось бы изменить тебя должным образом.

Дорогое признание.

И от него мутит, потому что Катарина не представляла, что ее собирались менять. Должным образом. Ей ведь казалось, что Хелега все устраивает.

— Я намекал тебе, — он коснулся лепестков розы, темно-алой, в черноту. — Предлагал перевестись на менее беспокойную работу.

— В секретариат?

— Именно. Или в архив. Но ты отказалась. Ты самолюбива. Самоуверенна.

— Зачем мне…

— В архив? Затем, что моя супруга не должна вызывать подозрений.