Он бы не допустил подобной небрежности. А расческа в конце концов отыскалась на полу, за раковиной. Закатилась, стало быть.

Катарина долго расчесывалась, непозволительно долго, а когда все-таки покинул ванну, то решение было принято. По-хорошему, стоило бы поставить в известность князя, но… слишком уж личным все стало.

Одеться.

И голова еще мокрая, этак простыть недолго. Но простуда не пугает.

Спуститься.

Вечереет. Сумерки лиловые, нарядные. Цветами да по белому снегу, скрывая, что не белый он уже. Ее машина выглядит уставшей. И Катарина, проведя ладонью по длинному капоту, обещает, что скоро, совсем уж скоро, они отдохнут.

Заслужили.

Дорога. Дом знакомый. И вновь сомнения. Что она скажет?

…консьерж провожает ее взглядом. Они не то, чтобы не знакомы, когда-то Хелег подвел Катарину к этому человеку, и тот кивнул, мол, запомнил. Стало быть, у нее еще не отняли право находиться здесь.

В доме иначе.

Она затруднилась бы сказать, чем этот дом отличается от того, в котором получила квартиру сама Катарина. Просторней? Лестницы шире? Окна больше?

Чище?

И пахнет иначе, как-то легко, празднично, как в лавке с конфетами.

Второй этаж. И по коридору прямо, до последней двери.

…а если его нет дома?

И все-таки… ключа ей не оставили. Она не просила, почему-то эта просьба казалась ей почти неприличною. И теперь…

Она постучала.

И сосчитала до пяти. Если бы Хелега не было дома, ей бы сказали внизу. А значит надо подождать.

Он может быть в душе или…

Дверь открылась.