Он вернется домой.

У каждой твари есть дом.

Демоны жестоки? А как не быть жестоким существу, вырванному из родного мира, запертому в каком-то пошлом колечке? Вынужденному влачить жалкое существование, пока эта, новая для него реальность, раздирает его на куски?

Демоны умирают здесь.

И он не исключение.

— Катарина, душенька моя, — Себастьян погрозил ей пальцем. — Не слушайте вы его…

— Кого? — оторопело поинтересовалась докторица.

— А никого не слушайте. В вашем возрасте пора уж своим умом жить, — князь постучал пальцем по лбу. — Вы уж извините, панна, мне действительно грустно говорить о таком, но вас этот ненормальный тоже не пожалеет…

— Ты…

— Я, — князь моргнул и потер глаз. — Слезятся… неужели не чувствуете? Нельзя же быть таким толстошкурым. С меня от здешней черноты сейчас чешуя облезет…

Хелег ударил.

Не рукой.

Не ножом, хотя видит Хельм, с ножом он управлялся быстро, но силой сырой, дикой. Просто в подвале вдруг запахло грозою. А потом воздух исчез. И свет.

И все исчезло.

Катарина, кажется, закричала, но крик ее потонул в камне. Она сама стала частью камня… она не знала, как долго это длилось.

Вечность?

Две?

— Не стоило так, — раздался откуда-то холодный голос князя. — Вы ведь в чем-то разумны. Вы понимаете, что на этом все… с демоном вам не справиться…

…демон.

…свобода.