– Вы любите играть в загадки, – проговорил хединсейкий тан, осторожно отступая и не сводя глаз со своего двойника. – Думаете, что это поможет сохранить Закон Равновесия. Но мне-то и так понятно, Сухая Рука, – только одна сила могла вернуть тебя из-за смертной грани, и эта сила – Демогоргон. Как ты там прозвал меня с Учителем? «Чёрный мор сущего»? «Бичи нашей вселенной»? Право же, ты нам льстишь.

Бран Сухая Рука, застывший в луже крови, не пошевелился и ничего не ответил. Воин с лицом молодого Хагена, в простой кольчужной броне, островерхом шлеме, с длинным полутораручным мечом неспешно приближался к ученику Хедина.

– Мы никогда не враждовали с Соборным Духом, – продолжал Хаген. – С чего бы ему именовать нас всякими поносными словами? Это не в его характере. Но зачем он тогда освободил тебя?

Мертвец прыгнул, извернулся, ударил; удар был хорош, стремителен, хитёр: начавшись финтом, резко поменял направление. Хаген отступил на шаг, его собственная сталь поднялась для защиты, заскрежетала по чужому клинку.

Бран дёрнулся, руки его заскребли землю.

– Я же говорил, что не поверю, – бросил ему Хедин.

После этого ему стало уже не до разговоров, потому что противник атаковал умело, быстро, расчётливо; да, так мог драться он, молодой тан Хединсея, когда всё в мире казалось таким понятным и простым.

Жеребец Хагена зло заржал, встал на дыбы, копыта мелькнули возле самой головы ожившего мертвеца, и тому пришлось отступить. Тан ударил раз, и другой, и третий, перехватывая первенство. Теперь уже отступала его молодая копия; отступала, умело закрываясь, угрожая в любой миг контратакой.

Однако с каждым мигом длящейся схватки мертвец менялся всё сильнее и сильнее; лицо его стремительно покрывалось морщинами и шрамами, делаясь неотличимым от облика истинного Хагена. Неизменным оставался лишь простой кольчатый доспех.

Бран Сухая Рука меж тем поднимался тоже; из-под прижатой к рассечённому горлу ладони вырывались струйки сероватого пара.

– Кадавры, – яростно бросил Хаген. – Гомункулусы. Куклы!..

– Главное – что у этой куклы в голове, – хрипло проговорил Бран. Он убрал ладонь – на шее остался лишь широкий багровый шрам.

Хагену вновь стало не до разговоров; его двойник упёрся, отражая каждую атаку, каждый выпад.

Криво усмехаясь, ученик Хедина добавил к размаху стали магию. Лезвие меча полыхнуло, призрачные двойники клинка срывались с его оружия, и гасли, ударяя в грудь сражавшегося с ним мертвяка. Тот пошатнулся, согнулся, пальцы его разжались, выпуская эфес.

– Готово, – просипел Бран. Сухая Рука оставался в стороне, не пытаясь вмешаться в поединок. – Готово, Хаген! Так и знал, что ты на это попадёшься!..