Демон, однако, не прыгнул, не бросил паутины, не изрыгнул липкой слюны, не метнул отравленные иглы; он раздувался, пластины панциря расходились, между них появились затянутые жёлтым пузырём просветы.

Хаген криво усмехнулся, вскинув меч наперевес.

Во-он туда, между головогрудью и боковым шипастым щитком он и вгонит остриё.

Демон, превратившийся к тому времени в подобие самого настоящего шара, медленно оторвался от Древа, поплыл над головой Хагена, завис, слегка подёргивая щетинистыми лапами, каждая из которых заканчивалась внушительным когтем.

К ногам хединсейского тана упала мягкая серая петля, словно свитая из множества паутинных нитей. Демон издал странное урчание, словно пёс, пытающийся звать за собой хозяина.

Он точно предлагал Хагену взяться за петлю. Нападать создание явно не спешило; или же это его способ охоты? «На доверии», как сказали бы в воровских гильдиях Бирки.

Серое вервие слегка поднялось, втягиваясь в брюхо демона. Петля теперь раскачивалась прямо перед лицом Хагена; чуть поколебавшись, он опустил меч и продел в неё левую руку.

Демон удовлетворённо фыркнул, и начал медленно подниматься вверх, по-прежнему раздувшись, словно рыба-пугало.

Мимо проплыла стена нагой коры Древа, и демон, сделавшийся воздушным шаром, двигался теперь сквозь настоящий лес – от ствола Древа отходили многочисленные и широкие ветви.

– Куда ж ты меня несёшь? – пробормотал Хаген.

Страха не было. Чего бояться мёртвому в мёртвой стране?

Демонов становилось больше, самого разного и причудливого вида; они обсели ветви Древа, суетились и ползали, перебегали, перелетали и вообще больше всего напоминали жуткий рой громадных насекомых. От тащившего Хагена вверх демона-шара они, однако, спешили убраться подальше.

Путь наверх занял совсем немного времени.

Вокруг медленно разливался слабый серый свет, исходивший, похоже, от ветвей и листьев Древа.

Здесь, чувствовал Хаген, сходятся питаемые тремя Источниками Магии корни великого Древа; под корой течёт магия, порождённая и Кипящим Котлом, и Источником Мимира, и чистейшим Урдом.

И среди этой серой мглы, простёганной слоистым туманом, где сновали чёрные, блестяще-лиловые и тёмно-багровые тела демонов, Хаген вдруг увидал обычный живой огонь.

Он сразу понял, что это – нормальное пламя; оно почти нестерпимо жгло мёртвые глаза тана.

Демон-крабопаук вдруг принялся с шипением сдуваться, подъём замедлился, а потом они и вовсе замерли, покачиваясь, над широченной, в пять обхватов, ветвью, где в углублении почерневшей и обуглившейся коры горел небольшой костерок.