Заняться было нечем, и Адриан уснул. Он проснулся с первыми лучами рассвета, проникавшими по деревянной лестнице из руин. В каменном подвале ничего не изменилось. Грисвольд сидел на прежнем месте, ссутулившись и подняв колени, на которые спускалась длинная борода. Гном демонстрировал терпение и невозмутимое хладнокровие камня. Он держал кинжал наготове. Сетон свернулась рядом с Адрианом, использовав его в качестве подушки, ее светлые волосы укрывали ему колени. Он решил, что она хотела согреться или защитить его от предательства во сне.
Никому не удастся похитить меня, не разбудив моего защитника.
Никому не удастся похитить меня, не разбудив моего защитника.
Адриану, который замерз и не чувствовал рук, прекрасная мир представлялась чудесным утешением. В свете нового дня, придававшего всему безупречную чистоту, она была не просто красивой, не просто женщиной. Точно так же первый зимний снегопад кажется чем-то большим, чем снег; оба были исключительными.
Она такая легкая, словно на мне спит кошка. Адриан считал кошек привередливыми, недоверчивыми созданиями. Им приходилось быть такими из-за собственной хрупкости. Если на Адриана садилась кошка, то он ощущал себя особенным, как будто заслужил одобрение животного, которое было в своем роде даром. Когда кошка настолько тебе доверяет, чувствуешь себя достойным чего-то.
Она такая легкая, словно на мне спит кошка.
Когда кошка настолько тебе доверяет, чувствуешь себя достойным чего-то.
Адриан не чувствовал себя достойным. Я совершил один хороший поступок. Как быстро чистая капля дождя растворяется в грязном озере? Скольких я убил той ночью? Даже не помню. В ее рассказе он был чудовищем, явившимся калечить и убивать. Адриан питал мало иллюзий насчет тех дней, и воспоминания становились тем хуже, чем дальше он забирался на восток, где цивилизацию полагали неудобной философией. И все же он никогда не считал себя действительно злым.
Я совершил один хороший поступок. Как быстро чистая капля дождя растворяется в грязном озере? Скольких я убил той ночью? Даже не помню.
Но я был злым. Может, таким и остался.
Но я был злым. Может, таким и остался.
Адриан посмотрел вниз. Глаза Сетон были закрыты, грудь легко, тихонько поднималась и опускалась. Возможно, она прожила сто лет, видела злодеяния и даже принимала в них участие. Наверное, в ее душе было полно чуланов с ужасными сожалениями. А у кого их нет? Но в этом всепрощающем свете Сетон казалась невинной, как только что распустившийся цветок, и она была его спасительницей.
Кошки ведь не спят на чудовищах?