– Господи, ну наконец-то! – крикнул он.

– Володька! – сказал Крамаренко и тоже помахал рукой.

Лазарев инстинктивно сделал шаг назад.

– Давай к нам! – закричал Гинзберг. – Совсем заждались! Как ты там вообще, где был?

Лазарев смутился, зачем-то отвернулся, потом сделал несколько шагов вперёд и подошёл ближе к берегу.

– Я исследовал планету, – сказал он. – А вы? Что вы здесь делаете?

– Живём, – пожал плечами Нойгард. – Ты бы снял скафандр, командир. Жарко. Тут такой воздух!

Он сладко потянул ноздрями и прикрыл глаза.

– Я такого леса с детства не видел, – сказал Крамаренко. – А там дальше огромное поле, и луг, и большой деревянный дом. Мы там и живём. Приходи! Мы дома.

– Мы дома, – кивнул Нойгард.

– Мы дома, – повторил Гинзберг. – Иди к нам. Сними шлем, брось эту звезду. Она ни к чему. Эту речку можно вброд перейти…

– Давай к нам, – сказал Нойгард. – Наконец-то.

Лазарев сделал шаг вперёд, в густую осоку, растущую из реки. Ботинок погрузился в вязкий ил. Он пошёл дальше, и ботинки вязли всё глубже и глубже, и ещё через несколько шагов он оказался по колено в воде.

– Не бойся, – рассмеялся Гинзберг. – Мы тоже сначала боялись. Не утонешь. Тут максимум по пояс воды. А скафандр бы снял, неудобно.

– И звезду, – сказал Нойгард, и его голос вдруг стал серьёзнее. – Звезду оставь. С ней сюда не пустят.

– Почему? – спросил Лазарев.

Нойгард опять пожал плечами.

– Не пустят, – растерянно повторил он.

– Я не могу оставить её, – сказал Лазарев и сильнее сжал звезду в руке.

Он продолжал идти. Это оказалось трудно. Ботинки тонули в глубоком иле, скафандр намок до пояса, он боялся упасть и выронить звезду. С каждым шагом идти становилось сложнее.