Ну вот, так значит по вертолётам мы разбежались. Поднимаемся с Родионом в воздух, летим. Он стонет – сушняк у него и голова раскалывается с бодуна. Мне не лучше, мутит, в глазах двоится. Короче, кое-как мы набрали высоту и расслабились уже. В наушниках слышим голос диспетчера, сверяем заданное направление – всё путём, идём согласно маршрута. Но высота оказалась чуть ниже, чем надо. Плавно поднимаемся, обходим тучку, и тут, прикинь, вижу – трактор навстречу летит! Трактор, млять, на высоте 300 метров над землёй! Я охренел, тру глаза, не верю… Слышу, Родион трёхэтажную тираду выдаёт и божится, что в жизни больше пить не будет.

Смотрю на него, спрашиваю ошалело: «Ты это видишь?» Он мне: «Вижу, млять!» И тут понимаю, галюны у двоих одинаковые быть не могут. А трактор приближается, зараза!…»

– Зайцев, а поправдоподобнее ты историю сочинить не мог?… – перебивает меня сонный голос Алёны. – Барон Мюнгхаузен, блин…

– Алёшка! – вскакиваю я на постели. – Ты проснулась?!

– Не проснёшься тут… – ворчит моя ненаглядная красавица и недовольно толкает меня кулачком в живот. – Идиотичной своей трескотнёй мне весь сон перебил.

Я бросаюсь на неё, целую, прижимаю к себе, глажу её белокурые волосы, снова целую в лоб, в щёчки, в носик.

– Милая моя, Алёшечка, любимая…

Она начинает слабо отбиваться и шепчет: «Отлепись от меня…»

Я отступаю. Отодвигаюсь.

– Всё, всё, больше не буду, – радостно улыбаюсь, как придурок.

Вот что мне для счастья надо – чтоб моя ненаглядная зараза поругалась на меня.

Сажусь на кровати по турецки и поднимаю руки вверх, типа «сдаюсь».

Она открывает глаза и смотрит на меня осуждающе.

– Ерунду какую-то несёшь… совсем меня за идиотку держишь… какой трактор на высоте 300 метров? Зайцев…

– Почему ерунду? Правду говорю, – радостно убеждаю я её. – Всё так и было, – и не обращая внимание на то, что она иронично закатывает глаза, продолжаю. – Родион орёт мне: «Влево уходи!» Ну, по международным правилам так положено. Я тяну руль влево и вниз. Уф-ф, не столкнулись, – вижу, Алёна уже смеётся и я продолжаю. – Когда выровнялись, разворачиваю вертолёт. Ну, чтобы убедиться, что трактор этот был настоящий. Видим – летит, сволочь. А потом поняли в чём дело. Над ним грузовой вертолёт идёт, и он эту чудо-технику на подвеске перевозит. Вот такая хреновина у нас произошла.

Закончив рассказ, беру Алёну за руку, бережно, осторожно. Она косится на иглу-котетер, торчащую из её запястья.

– Алёшечка, солнышко моё, как ты себя чувствуешь? – озабоченно спрашиваю я.

– Со мной что, всё так плохо? – удивляется она. – Я под капельницей лежала?