Ниари поставил дочь на пол и начал снимать со стен газетные вырезки и фотографии, а Сильвия помогала ему запихивать их в мусорную корзину.

Ниари попытался вытащить из макета железной дороги горный пик, но тот не поддавался. Рой сильнее ухватился за него и начал раскачивать, но оторвать пик никак не мог. Тогда Ниари ухватился за него обеими руками. Раздался треск, и остроконечная вершина сломилась. Гора теперь имела вид усеченной пирамиды с миленькой площадкой на вершине.

— Сильвия! — воскликнул Ниари.

— Да, папа?

Взгляд Роя был устремлен на сломанный пик.

— Сильвия! — снова воскликнул он. — Это же то, что надо!

* * *

Ронни поднялась поздно, совершенно забыв о событиях прошедшей ночи, о нервном расстройстве мужа и о собственной неспособности что-либо для него сделать.

Было уже десять часов утра. Ее разбудили шум и крики детей. Вдруг она увидела, как мимо окна ее спальни пролетел… куст. Она отбросила одеяло, встала, надела халат и, завязывая на ходу пояс, вышла из спальни, направляясь на кухню.

— О, Боже, что я вижу! — изумленно произнесла она.

Окно комнаты Роя было широко открыто, занавески отодвинуты, а снаружи к стене приставлена лестница.

В этот момент в окно комнаты влетел куст гортензии, облепленный черной грязью. Он упал на кучу других кустов, еще более грязных.

— Рой! — она бросилась к кухонной двери.

Ронни увидела, как Брэд и Тоби бросили отцу, стоявшему на лестнице, куст азалии, а тот швырнул его через окно в общую кучу в комнату.

— Прекратите! — закричала Ронни.

— Ребята, пошли! — крикнул Рой сыновьям.

Он казался более веселым, чем Ронни привыкла видеть его за последние недели после затмения.

Тоби засмеялся и начал помогать отцу сметать землю с подоконника.

— Ну а теперь, может быть, мы выбросим грязь из моей комнаты? — спросил Рой.

— Прекратите! — снова закричала Ронни. — Прекратите!