Когда все собрались, президент по очереди обвел взглядом каждого и сказал то, что я постараюсь воспроизвести здесь в упрощенном виде. Что надо выяснить природу этой болезни, надо научиться лечить ее, надо помочь людям, запертым в своих телах, выйти из этой клетки, потому что мы величайшая нация на земле и, если мы смогли создать атомную бомбу и отправить человека на Луну, с этой напастью мы уж точно справимся.

Спикер Кортес в своей обычной манере возразила: «Ну, господин президент, это же будет стоить денег». А президент заявил, что его это не волнует. Тогда Калеб Уотерс (лидер сенатского большинства) напомнил ему, что в предвыборной программе звучали обещания снизить налоги и сократить правительственные расходы. В ответ президент в упор посмотрел на него и сказал буквально следующее: «Это было давно». Уотерс открыл было рот, собираясь добавить что-то еще, и президент холодно сказал, что ему надлежит слушать очень внимательно, так как этот план не подлежит обсуждению, а если кто-то вздумает помешать его осуществлению, то он лично всадит их в землю с такой силой, что задницы вылезут где-нибудь в Китае.

Шутка могла бы даже разрядить обстановку, если бы президент произнес ее с другим лицом, но ни до этого, ни после я никогда не видела у него такого убийственно серьезного выражения, как в ту минуту. Поэтому Уотерс закрыл рот и стал ждать, что президент скажет дальше.

А дальше все было очень просто. Обращаясь к Уотерсу и Кортес, президент объявил, что, по его мнению, предложенная инициатива с этого момента должна стать для федерального правительства задачей номер один. Как они собираются провести ее в своих палатах – это их личное дело, но через три месяца, и ни днем позже, на его столе должен лежать двухпартийный законопроект, поддержанный более чем двумя третями голосов и сената, и палаты представителей.

Думаю, не стоит гадать, что случилось бы, не появись законопроект в назначенное время. Кажется, в своих мемуарах Кортес упоминала о намеках президента на возможное введение военного положения. Я не очень склонен доверять ей ни в политическом смысле, ни в каком-либо еще, но в этом случае, как мне представляется, она не преувеличивала. Если говорить откровенно, то президент не остановился бы ни перед чем. Это был не политический вопрос, а очень личный.

Дуэйн Холмс:

Он все-таки появился. В отведенное для подготовки время члены конгресса чуть не поубивали друг друга, но за две недели до установленного срока у президента на столе лежал законопроект об исследовательской программе по синдрому Хаден. Только на первый год ее действия отводилось триста миллиардов долларов для медицинских и технологических исследований, и это официально, а еще неофициально – сколько бы ни потребовалось, чтобы работа шла вперед. В результате все это вылилось в три триллиона долларов. По-настоящему огромные деньги.