– Только медленнее и не с такими переломами.

– Так сказал эксперт.

– Но он не уверен.

– Нет. Он сказал, что повреждение могло быть вызвано тем, что Кауфман дернулся, а труба в ду́ше держала. Еще сказал, что у Кауфмана могла быть давняя травма шеи или болезнь костей, поразившая шейный отдел или весь позвоночник, и это стало причиной. Обещал подумать еще.

– То есть версия самоубийства все-таки не исключается? – сказал я.

– Если не учитывать тот факт, что Фаулер была в его постели за несколько минут до того, как он себя порешил.

– Значит, вы думаете, Фаулер его убила?

– По крайней мере, я бы хотела услышать от нее обратное.

Дом Фаулер в Арлингтон-Вьюс стоял недалеко от шоссе Коламбия-Пайк в окружении таких же благоустроенных, но невыразительных кирпичных зданий типичной пригородной застройки, через дорогу от начальной школы. Просто идеальное место для молодой семьи, которой у Фаулер, судя по ее интеграторскому досье, не было.

– Когда-нибудь хотели иметь дом в пригороде? – спросил я у Ванн, когда мы подошли к двери Фаулер.

– Это несовместимо с моим образом жизни, – ответила она.

– Уверен, где-нибудь рядом есть бар.

– Супер, – сказала Ванн. – Я выросла в пригороде. Так что мне хватило. – И постучала в дверь.

Открыла сама Лена, посмотрела на нас и на секунду обернулась через плечо. Потом снова повернулась к нам с мрачным лицом.

– Я с клиентом, – сухо сказала она.

Это означало, что, когда мы разговаривали, из ее тела на нас смотрел какой-то другой человек.

– Прямо сейчас? – уточнил я.

– Да.

– У себя в доме? – спросила Ванн.

– Мы собирались выходить.