Ванн взглянула на меня. Хотя никто не запрещал клиентам коннектиться с интегратором у себя дома или у него, обычно это происходило уже в том месте, куда они направлялись, или очень близко от него. У интеграторов была почасовая оплата. Никто не хотел тратить большие деньги просто на дорогу.

– Мы не против поговорить с вами в присутствии вашего клиента, если вы сами не возражаете, – сказала Ванн.

Фаулер аж перекосило. Мы и так уже поставили ее в крайне неловкое положение, вынудив выйти на поверхность во время сеанса и тем самым грубо нарушить все условия договора. А допрос при клиенте был вообще немыслим.

Полагаю, именно поэтому Ванн об этом и заговорила. Хотела разозлить Фаулер любым способом.

– Прошу прощения, я сейчас, – сказала Фаулер и закрыла перед нами дверь.

Мы переглянулись и стали ждать. Примерно через минуту Фаулер вышла и снова закрыла дверь – уже за собой.

– Агент Ванн, агент Шейн, что бы это ни значило, давайте побыстрее.

– Значит, вы нас помните, – сказала Ванн.

– Этого я видела вчера. – Фаулер ткнула пальцем в мою сторону. – А вас помню по процессу над моим клиентом.

– Приятно, когда о тебе помнят.

– Для кого как, – сказала Фаулер. – Чего вы хотите?

– Мы хотели бы задать вам несколько вопросов об Алексе Кауфмане, – сообщил я и кивнул на дверь. – Может, мы войдем?

– Нет, не войдете, – заявила Фаулер.

– Почему? – спросила Ванн.

– Потому что я так сказала, агент Ванн.

– Вы знали Алекса Кауфмана? – продолжила Ванн, решив начать допрос прямо у крыльца.

– Само собой, знала. Иначе вас бы здесь не было.

– Тогда вы, вероятно, знаете и о его смерти.

– Слышала.

– Для женщины, которая за несколько минут до самоубийства была в его постели, вы поразительно легко об этом говорите, – сказала Ванн и после паузы добавила: – Если только вы не находились там от имени своего клиента.