– На этом месте я навострил уши, – сказал Тони и махнул Тайле. – Ты ему про плато расскажи.

– Плато? – не понял я.

– Когда электростимуляцию применяли в совокупности с аттентексом, у людей начинались стрессовые реакции и очень медленно проходили, даже когда ее отключали, – пояснила Тайла. – Поэтому, когда ее снова включали…

– Побочные эффекты усугублялись, – закончил я. – Интересно.

– Вижу, это пригодится для твоего расследования, – заметила Тайла и повернулась к Тони. – Кто-то сейчас проиграет, но никак не хочет сдаваться.

– Мы всего второй кон играем из трех, – напомнил Тони.

– Но я-то все равно знаю, что выиграла.

– Информация об аттентексе есть в публичном доступе? – спросил я у Тайлы.

– Есть, – сказала она. – Как бы. Когда в «Нейросел» обнаружили, что аттентекс можно будет использовать для хаденов, они запросили финансирование на разработки у Национальных институтов здравоохранения, а это означало, что по Закону об исследованиях в области синдрома клетки они были обязаны выкладывать все сведения, в том числе побочные эффекты, в общегосударственную базу данных. Поэтому информация там есть. Только, чтобы найти ее, надо очень сильно постараться. База данных просто необъятная. Буквально миллионы страниц научных данных. Я нашла ту статью совершенно случайно, просто перешла откуда-то по ссылке. Возможно, я первый человек, кто прочитал ее после того, как ее загрузили в базу. А после разорения «Нейросел» почти наверняка первая.

– Они разорились из-за этого?

– Нет, – ответила Тайла. – Разработка аттентекса субсидировалась правительством, и к тому же они, наверное, взяли налоговый кредит на другие свои исследования, когда не добились результатов. Неудача с аттентексом им не навредила.

– Потому что до принятия Абрамса—Кеттеринг любая компания, которая просаживала кучу бабла на откровенное фуфло, обязательно придумывала какую-нибудь зацепку, связанную с хаденами, чтобы получать льготы, – добавил Тони. – Это был хорошо известный и всеми горячо любимый способ ухода от налогов. Именно поэтому билль и прошел в конгрессе.

Он положил на стол последнюю карту, Тайла тут же накрыла ее своей и подняла руки в победном жесте.

– Все не так, я узнавала, из-за чего они разорились, – сказала она мне. – Несколько лет назад новый директор попытался перепрофилировать компанию с фармацевтических разработок на потребительские товары вроде спортивных напитков и добавок, которые делались на основе уже существующей продукции. Дело не пошло. Акции обвалились, «Нейросел» был объявлен банкротом и распродан по частям. Директор вышел из этой ситуации с золотым парашютом в пятьдесят миллионов долларов, то есть остался в шоколаде. – Она повернулась к Тони. – Кстати, ты платишь за завтрашнее кино.