– Черт возьми! Я тебе не приживальщик! Оставь меня в покое! Боже. У меня голова раскалывается!

– От меня сочувствия не жди. – Но все же Алек ощутил тревогу, когда заметил мертвенно-бледный цвет кожи брата. Боже, он что, правда болен?

– А я просил о нем? – злобно пробормотал Гэбриэл, перевернувшись на спину и потерев руками свое небритое лицо. Он заставил себя принять сидячее положение, затем, тяжело вздохнув, наклонился вперед, чтобы обхватить руками пульсирующую голову. – Черт подери. От тебя пахнет лошадьми. – Так как это оскорбление не достигло своей цели, он угрюмо спросил: – Что тебе нужно, Сатклифф?

Алек заметил несколько пустых бутылок на соседнем столике.

– Ты в могилу себя сведешь своим пьянством. Боже мой, зачем? Зачем ты делаешь это с собой?

– Тебя не должно заботить, чем я занимаюсь.

– Должно, если ты сделал что-то с той девушкой.

Гэбриэл поднял голову и молча смотрел на Алека пару секунд, а потом отвел взгляд.

Нервы Алека натянулись, когда он осознал, что его брат не стал ничего на это возражать.

– Мисс Донован сказала, что вы с Харкуртом покинули замок в прошлое воскресенье и направились в «Голову короля». Вы ходили на петушиные бои Хокингса.

– И что?

– Вы с Харкуртом были на боях, а потом вернулись в замок?

– Я не собираюсь тебе отвечать, Сатклифф.

– Нет, черт побери, ты ответишь. Мне нужно знать, провели ли вы с Харкуртом ту ночь вместе.

– Я не нянька Харкурту, – пробормотал Гэбриэл.

– То есть ты не был с Харкуртом всю ночь?

– Дьявол, перестань допрашивать меня! – Завернув бедра в простыню, Гэбриэл встал на ноги. Он дрожал. Их глаза встретились на короткое время, Алек снова увидел нечто леденящее кровь во взгляде своего брата. Гнев, да. Но еще и страх. Затем Гэбриэл отвел взгляд в сторону. От отчаяния у Алека свело живот. Он снова задался вопросом: когда Гэбриэл стал видеть в нем врага? Что произошло с ним? Что с ним сделала Эмили?