— Не хочу, — отвернулась она к окну. Поджав под себя ноги, Олеся сидела на кухонном табурете и старалась сделать вид, что ничего не произошло. Но мокрые борозды на ее щеках еще не до конца просохли, а покраснения на щеках свидетельствовали о небольшом срыве. Или большом?

Сколько я ее знаю, девизом Нильской было «Эмоции на ноль».

— Пей! — повторил я, сверля взглядом свою гостью.

— Сам пей эту гадость, — огрызнулась девушка, не уделив мне и взгляда.

Я вздохнул. Ну, уже хоть какая-то реакция имеется, а то, как истукан минут пять сидела. Я, конечно, понимаю мертвая мать, свидание с приведением.… Но она ведь говорящая со Смертью, пора было привыкнуть к данным особенностям нашей жизни. Может случиться всё что угодно. Это нужно принять как догму.

«… — Ну что, видящий, ты надеялся спастись, спрятав от нас душу Прохорова? — черный квадрат, стоящий перед моими глазами, медленно приобретал очертания. Вырисовывались стены, выточенные из камня.

Наросты на потолке и стенах. Капающая вода. Вот только говорившего я так и не увидел, а голос тем временем продолжал повествовать, — Но ты не учел один факт. Душу можно забрать и у нее, — мир повернулся на сто восемьдесят градусов. На полу пещеры сидела Архаина, сжимая в руке свой мп3-плеер и невидящим взглядом уставившись в стенку.

— Никита, — она всхлипнула.

Память услужливо подсунула картинку десятилетней давности. Я уже однажды выносил ее на руках из этого проклятого Лабиринта. Страж ее даже за человека не посчитал всё время, поджимал губы и кривился, как будто перед ним сжавшись в комок, лежала не девушка, а слизняк переросток. Именно так смотрят на паука домохозяйки. Он вызывает только отвращение. Да и прихлопнув его, может остаться след на стене. А в руки не возьмешь. Вот и смотрят они на паука, поджимая брезгливо губы.