— Набери, — кивнула я.
Никита встал и почти уверенно побрёл в прихожую, вынул из внутреннего кармана бушлата телефон и сделал вызов.
— На, поговори! — сунул он мне телефон.
— Сам говори!
Никита переключил на громкую связь.
После долгих гудков раздался спокойный голос Райды:
— Ну, и как ощущения?
Никита молчал, тиская телефон в ладони.
— Что, слов не подберёшь? — усмехнулся Райда.
— Приберегу слова до личной встречи, — буркнул Никита. — Я только не понимаю, зачем это тебе?
— Затем, что ты мне надоел, — невозмутимо проворчал Райда. — Проблем от тебя стало больше, чем толку. Вместо того, чтобы своё «я» поглубже засовывать и не встревать, когда я занят делом, ты взял привычку шизофрению мне устраивать… Да и по долгам мне заплатить надо было. Так что, если нужна личная встреча, будет она тебе. Но сначала закончим дело. Остальное после. Договорились?
— Договорились. Сначала дело.
Никита убрал телефон и надел бушлат, предпочитая не смотреть мне в глаза.
— Спасибо тебе. Пойду я, — сказал он, отвернувшись к двери.
Не успела я и слова сказать, как он уже вышел из квартиры и побрёл вниз по лестнице.
Я только пожала плечами, закрыла дверь и вернулась в комнату.
Вещи были практически все упакованы, хоть сейчас вызывай машину и отправляйся в родительский дом. Там у меня была крошечная комната, которая всегда меня полностью устраивала, потому что я там была сама себе хозяйка. И от одиночества и покоя я получала просто море удовольствия, ровно до тех пор, пока Эрик не приводил какую-нибудь очередную лохудру с приветом. Сейчас встречи с лохудрами мне, похоже, не грозили. Только одиночество моё теперь совсем не то, что раньше. Теперь моё одиночество — то самое, что наступает после смерти счастья, с ним надо быть осторожнее.
Когда Ромка со своими сигаретами прошёл на балкон, я не стала опять читать ему нотации. А в самом деле, кто я ему такая, жизни учить?
— Лада! — удивлённо окликнул он меня. — А машина его так и стоит.
Я вышла на балкон. Действительно, машина Корышева стояла на том же месте, где мы с ним из неё вылезли.