Максим улыбнулся:

— Я надеюсь сделать лучше, чем было на Черняховского… Дополнительно позади дома можно соорудить сарай. Отопление пока оставить дровяное, печи есть, их только восстановить. На участке пробурить скважину и подать воду в дом. Электричество сюда провести — без проблем…

— Классная идея! — восхитилась я, вконец заслушавшись. — Макс, какой же ты молодец!.. Правда, Эрик?

Дядя посмотрел на меня, как на привидение:

— Ладка, с тобой всё нормально?

— Абсолютно.

— А… — он ещё о чём-то хотел меня спросить, но Максим взял его за локоть и развернул к дому.

— Пойдём, Малер, посмотришь изнутри и увидишь, что я прав, — с этими словами Макс увёл Эрика в зияющий дверной проём.

Я повернулась к Веронике:

— Что это с Эриком?

— Ты назвала Никиту Максом, — пояснила она.

— Да, я знаю. Замечала уже за собой, — беспечно подтвердила я. — Он не против.

Вероника пожала плечами, отвернулась и широко зевнула, прикрыв рот рукой.

— Ты что это? — удивилась я.

— Спать хочу, — усмехнулась она. — Ещё со вчерашнего вечера. Наверное, если лягу и накроюсь одеялом, то и провалюсь сразу в кокон… Никита сказал, надо попробовать потянуть, пока могу. Выяснить, как долго смогу сопротивляться.

— Если ты терпишь с вечера и ещё не совсем вымоталась, то можешь держать ритм так, что никто никогда не догадается, что ты кикимора.

Она кивнула и вздохнула.

Мы с ней ещё долго стояли перед бараком, пока, наконец, наши мужчины не появились. Эрик был необычайно угрюм и задумчив.

— Ну, что скажете? — спросил Макс, когда мы снова собрались нашим маленьким коллективом.

— Я скажу, что всё звучит очень заманчиво, — хмуро проговорил Эрик, оглядывая разорённый барак. — У меня одно-единственное возражение, но оно, к сожалению, решает всё. У меня, Никита, нет денег. Остатков служебного жалования, которые копились все эти годы, не хватит даже на то, чтобы просто крышу тут перекрыть, не говоря уж об остальном.