– Моей семье. Ведь Химмели украли меня, ты что, забыл?

– О, твоя семья наверняка беспокоится.

– Наверняка. – Она приблизилась ещё на полшага. Теперь до него долетал запах её волос, и он видел, как она покусывала свою нижнюю губку, совсем легонько. – Это действительно очень-очень для меня важно.

– Где-то в доме имеется мобильник. Так, на всякий случай. Я могу разузнать, у кого он.

– Ты сделаешь это для меня?

– Ясное дело! – Его обуяла радость оттого, что она опять улыбалась и больше не глядела так серьёзно, как только что.

– Очень любезно с твоей стороны. – Несколько мгновений она смотрела ему прямо в глаза, после чего заметила что-то на маленьком столике на краю коридора. – О, смотри-ка, Smoke & Mirrors!

И действительно, там, рядом с серебряной зажигалкой и парочкой других курительных принадлежностей, лежала начатая пачка. Пепельница была наполовину полна. Голосом, приглушённым до заговорщического тона, Юль сказала:

– Мы могли бы покурить.

– Я уже пробовал – это отвратительно.

Пару секунд она взвешивала пачку в руке, как будто борясь с искушением, но в конце концов только пожала плечами, улыбнулась и сказала:

– Но ведь здесь никто этого не запрещает? А тогда это совсем не то удовольствие.

У него слегка кружилась голова, и он глубоко перевёл дух.

– Сейчас я покажу тебе, пожалуй, Замзу. Он там, впереди! – Пип указал в глубину коридора и услышал, как за его спиной Юль швырнула сигареты обратно на стол.

– Хорошо! – Она выпустила его руку и побежала вперёд, внезапно заторопившись. – Идём! Я хочу его увидеть.

Пип нагнал её, но перед дверью остановился и постучал:

– Замза! Это я! – С этими словами он нажал на ручку двери и провёл Юль в комнату.

Вредитель, как всегда, лежал пузом кверху и мечтал о лучших временах. Свои шесть ножек он скрестил на бронированном животе, но, заметив Пипа, развёл верхнюю пару, словно лезвия складного ножа. Сразу после этого ножки опять вернулись в исходное положение, но Пип знал: это манера Замзы его приветствовать.

Подходя вместе с Пипом к кровати, Юль не издала ни звука. Страха на лице её не было, скорее одно любопытство, и на миг показалось, что она забыла о своём звонке родителям.