Когда несколько месяцев назад Ариэль начал читать «Книги творения» и систематизировать их содержание, то попросил Фурию помочь ему. Книги были написаны от руки, и убористый почерк Северина трудно было разобрать. Просмотрев первые два тома, Фурия не смогла продолжать работу: воспоминания о её переписке с Северином были слишком болезненны. Однако она не забыла, о чём говорилось в этих двух книгах.

В одной из них Северин описал ключевые способности библиомантов, в другой – первые убежища. Именно там впервые упоминалось и место под названием Уника, в котором располагались библиомантические школы и университеты, преподававшие книжную магию от азов до вершин. Туда же, по замыслу Северина, должно было переместиться правительство – в случае, если мир библиомантов когда-нибудь разрастётся до такой степени, что «Алого зала» в замке Розенкрейцев будет недостаточно для его управления. Он выбрал Унику, так как полагал, что в академических кругах формируется чистейшая, элитная библиомантика, которая станет наилучшей предпосылкой для создания просвещённого и справедливого правительства.

Всё случилось так, как и предсказывал Северин, хотя и по совершенно другим причинам. Вскоре после того как Северин закончил работу над книгой, «Алый зал» был распущен Тремя родами, захватившими власть, которые и объявили об учреждении Адамантовой Академии. В качестве официальной резиденции нового правительства была избрана Уника, до того бывшая оплотом науки и образования. Решения, принимавшиеся за янтарным столом в Санктуарии, проводились в жизнь во дворце правительства в Унике, и любая попытка воспротивиться им подавлялась гвардией в зародыше.

Это Уника разожгла войну в ночных убежищах. Уника была заклятым врагом братьев-бардов. Уника убила Финниана.

Фурия взяла с полки второй том. Ей пришлось пролистать довольно много, прежде чем она добралась до нужных страниц. Как и большинство описаний Зибенштерна, описание Уники было донельзя скупым. В своих романах он тоже не любил уделять деталям слишком много внимания, предполагая, вероятно, что читатель сам достроит необходимое в своём воображении. Создавая фундаментальный свод законов библиомантики, Зибенштерн действовал аналогично. Как он сам признал позже, это было ошибкой, ибо в лакунах, заполнить которые призвано было воображение читателей, ныне, словно раковая опухоль, вольготно расположилась идеология Академии.

Описание убежища, которое позже должно было стать причиной упадка цивилизации библиомантов, уместилось в «Книге творения» на четырёх страничках. Зибенштерн кратко обрисовал интернаты и школы Уники, дворцы с роскошными колоннами из белого мрамора, великолепные университеты, где преподавали выдающиеся учёные. Фурии, не посещавшей школ Уники, показалась неверной сама идея, вокруг которой возникло убежище, – любовь к книгам и литературе не та вещь, которой можно научить в школе. Уж это-то Зибенштерну, автору увлекательных приключенческих романов, полагалось бы знать самому.